Поскольку Эрика приятельствовала с Надей Аллилуевой ещё со времён своей работы в Промакадемии, в Зубалово они обжились без особенных проблем. Более того, поскольку Сталин после их появления стал появляться на этой даче куда чаще, чем раньше, Надежда даже оказалась им благодарна. Как бы там ни было, в эти последние недели перед отъездом Иосиф Виссарионович загрузил Алекса по полной. Причём по большей части в тех областях, в которых парень был почти ни в зуб ногой. Ну, или очень сильно плавал. Всякие там социология, социальная и общая психология и всё такое прочее… Ему пришлось сильно напрягать мозги и вспоминать всё, о чём он когда-либо читал по этому поводу. Ну, всякие там «Теории разбитых окон», стэнфордский тюремный эксперимент, «Вселенная-25»[159]. Чем это было вызвано – парень так и не понял. То ли Сталин решил напоследок по полной использовать, так сказать, теряемый «ресурс», то ли просто рассудил, что занятый делом Алекс для всех (в том числе и для себя и своей семьи) куда безопаснее, чем таковой же, но ничем не занятый… Впрочем, вполне возможно, все эти уничижительные размышления не имели под собой особенных оснований. А дело было в том, что Иосиф Виссарионович наконец-то разгрёб все накопившиеся за время его отсутствия проблемы и настроил подчинённых и соратников на дальнейшие действия, вследствие чего у него наконец-то освободилось время и для Алекса.

Их беседы со Сталиным происходили обычно по субботам и воскресеньям, после завтрака, когда они вдвоём удалялись в кабинет. И задачей Алекса во время них, кроме всего прочего, являлось быть неким осёлком-раздражителем, на котором Иосиф Виссарионович оттачивал своё видение будущего страны и, как это ни удивительно, всего человечества. Поскольку именно такой он видел стоящую перед собой задачу на весь оставшийся ему жизненный срок. Который, кстати, должен был в новой реальности, каковая возникнет после его возвращения из будущего, серьёзно увеличиться… То есть он уже и так увеличился. Ну, по сравнению с изначальной реальностью Алекса и не считая тех, где СССР проиграл войну и где случился переворот. Во-первых, во всех реальностях, случившихся после того, как он вышел на контакт со Сталиным, у того в июне сорок первого более не случалось инфаркта. Поскольку он был готов к началу войны. Где-то лучше, где-то хуже, но готов… Да и с остальными серьёзными потрясениями типа тех же убийства Кирова и самоубийства жены, которые, совершенно точно, должны были сильно ударить и по психике, и по физическому состоянию Иосифа Виссарионовича, теперь дела обстояли куда как лучше. Большую часть оных удалось предотвратить, а те, которые по каким-то причинам не стали предотвращать (рабочая мораль любого руководителя очень отлична от идеала, например, тот же Трумэн, санкционировавший сброс ядерных бомб на почти исключительно гражданские города, в которых не располагалось ни заметного количества войск, ни предприятий военной промышленности, и убивший несколько сот тысяч стариков, женщин и детей, отнюдь не страдал расстройством сна и нервными припадками) или просто не получилось, либо те новые, которые народились уже в изменившихся условиях, отразились на нём куда легче. Ну и, во-вторых, вследствие того, что ещё несколько тактов тому назад парень начал таскать в прошлое общеукрепляющие витаминно-медикаментозные курсы. Поначалу не столько даже из-за Сталина, сколько из-за Фрунзе, который в той реальности, в которой Алекс обратил на это внимание, дожил только до тридцать девятого года. Но привезти подобный курс одному Михаилу Васильевичу он не рискнул и потому притащил для всех… Так что во всех уже состоявшихся реальностях Иосиф Виссарионович вполне доживал до второй половины пятидесятых, уходя из жизни то в пятьдесят шестом, то в пятьдесят седьмом, а один раз даже в шестидесятом году. Ну а после того, как во время их последнего путешествия в будущее Алекс запихнул его в крутую частную клинику во французских Альпах, можно вполне было рассчитывать на прибавку ещё минимум пары-тройки, а то и пяти-шести лет жизни… И из этих лет он как раз и хотел выжать максимум возможного для страны и мира. Да-да, Сталин по-прежнему считал одной из основных задач создания СССР дать миру новое направление развития. Поскольку, несмотря на всё увиденное в будущем, продолжал считать классический либеральный капитализм тупиком. Несмотря на всю его вроде как экономическую эффективность.