Решаю менять огневую позицию – она егерями уже пристреляна. Забираюсь на самую вершину Безымянной – отсюда видны все три ската. Затаскиваю на верхотуру пулемет. Заряжаю оставленные мне три винтовки и раскладываю их так, чтобы дула были направлены в разные стороны. Подготовил к бою гранаты… Переползаю от камня к камню, стреляю из винтовок, бросаю гранаты. Пусть думают, что на высоте нас еще много…
Дам очередь из пулемета, брошу гранату – егеря отползают от вершины… У меня остался еще один диск. Последний… Очередь, вторая!.. И пулемет замолчал. В последний раз разбираю его, части разбрасываю по сторонам. Теперь у меня только штык и граната. Но ее – для себя…
Поднимаюсь во весь рост, последнюю гранату держу над головой и кричу что есть силы: «За Родину! Взвод, за мной! Ура!» Бросаюсь в атаку один. И – чудо! Вижу, фрицы стали сползать вниз. Я не сразу понял, что случилось – по егерям и в самом деле ударили пулеметы и автоматы. Загремело могучее «ура»[351].
Не прошло и месяца, как появился Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Кислякову звания Героя Советского Союза, первому на Северном флоте в годы войны.
В целом и второе наступление противника на Мурманск закончилось неудачей. Немецкое командование не могло и предполагать, какими, тогда еще не привычными для немецких войск, потерями обернется это наступление. Так, в документах 2-й горнострелковой дивизии отмечалось, что потери не шли ни в какое сравнение со всеми предшествующими. Только 137-й полк потерял убитыми и ранеными свыше 1300 человек. В остальных полках каждый батальон лишился не менее 200 егерей. Для переноски раненых кроме штатных санитаров мобилизовали всех людей из штабов, из обслуживающих эшелонов, музыкантские команды и отряды трудовой повинности. Они носили раненых через горы по десять часов беспрерывно[352]. В докладе Дитля штабу армии отмечалось, что главная причина неудачи второго наступления на Мурманск заключается в том, что не удалось создать решающего перевеса над русскими частями в численности войск. Но причина эта явно надуманна. С немецкой стороны в наступлении участвовали две полностью укомплектованные дивизии с частями усиления и артиллерией, финский пехотный полк. Людей в егерских батальонах и полках было значительно больше, чем в стрелковых дивизиях 14-й армии, действовавших на мурманском направлении. К тому же противник имел существенное превосходство в воздухе.
В последней декаде июля и августе противоборствующие стороны активных боевых действий не вели, за исключением обоюдных безуспешных редких атак. В третьей декаде августа произошли изменения в командовании советских войск на севере. Ставка Верховного Главнокомандования разделила Северный фронт на Ленинградский и Карельский. Командующий 14-й армией генерал-лейтенант В.А. Фролов был назначен командующим войсками Карельского фронта. Вместо него 14-ю армию возглавил генерал-майор Р.И. Панин. До своего нового назначения он командовал 42-м стрелковым корпусом, который действовал на кандалакшском направлении.
Несмотря на неудачный для противника исход июльских боев на рубеже Большой Западной Лицы, немецкое командование продолжало настойчиво добиваться поставленных целей. В директиве № 33, подписанной Гитлером 19 июля 1941 г., было сказано, что «цели наступательных действий, проводимых под руководством командований 36-го армейского и горнострелкового корпусов, остаются без изменений». Германское верховное главнокомандование принимало все меры к тому, чтобы захватить Полярный и Мурманск до наступления зимы. 20 августа в армию «Норвегия» поступила новая директива с требованием: «Мурманск должен быть взят любой ценой». Для усиления горнострелкового корпуса перебрасывалась из Греции 6-я горнострелковая дивизия. На северные аэродромы сосредоточивались новые эскадрильи бомбардировочной и истребительной авиации. Во второй половине июля и в августе 1941 г. в состав горнострелкового корпуса из Норвегии прибыли 9-й моторизованный полк СС, полк 214-й пехотной дивизии, отдельный пулеметный батальон, самокатный батальон 199-й пехотной дивизии и 6500 человек пополнения.