— Элои! Элои! Ламма савахвани! — возопил он и уронил голову на грудь.

— Кричит! — подбежал ко мне Теренций. — Узнаем, что хочет? Пусть попьет!

Не дожидаясь ответа, он насадил губку на свою центурионскую трость, макнул ее в ведро с водой и протянул Иешуа. Казненный не шевелился. Теренций несколько раз ткнул губкой ему в рот и разочарованно опустил трость.

— Похоже, умер, — сказал удивленно. — А ведь казался таким сильным… Зачем ты стоял перед ним, Руф?

— Потому, что он сын божий! — ответил я…

Оставив Теренция и его легионеров, я спустился к Иерусалиму и быстрым шагом двинулся к преторию. Везде горели огни, суетились люди — иудеи готовились встретить Пейсах, я не обращал них внимания. Никто не нападал на меня, и я знал, что не нападет. Войдя в ворота претория, я увидел в углу толпу солдат. Они рассматривали нечто, лежащее на камнях.

— Тит! — ответил на мой немой вопрос стражник. — Полез смотреть, подкован ли конь прокуратора. Пошутить хотел. Тот как лягнет! Подкован, как оказалось… Тита — насмерть!..

Я кивнул и пошел к тюрьме. Внизу никого не было, даже стража сбежала глянуть на убитого. Двери камер не имели замков, только засовы, я отодвинул единственный запертый и дал знак выходить. Козма молча повиновался. Вдвоем мы пересекли двор, где никто не обратил на нас внимания, затем миновали удивленного стражника у ворот (он не посмел нас окликнуть) и скоро углубились в ночные улицы Иерусалима. Мы оба хранили молчание, пока не вышли за ворота города. Здесь я вытащил из-за пояса «сику», отдал ее Козме, затем протянул кошелек с серебром.

— Благодарю! — сказал он, пряча подарки под одежду.

— Спеши! — посоветовал я. — Могут выслать погоню…

— Ты не рассказал мне, что видел! — возразил он.

— Сам знаешь! — сказал я. — Иначе не послал бы меня.

— Он что-нибудь сказал?

— Элои! Элои! Ламма савахвани!

Козма удовлетворенно кивнул.

— Знаешь, куда увели Акима?

— В Кесарию.

— Встретимся в Кесарии!

— Там тебя схватят!

— Не выйдет! — улыбнулся он. — Я знаю, что меня ищут.

— Все равно опасно.

— Долги надо возвращать, Марк! Аким столько раз спасал мне жизнь… Подозреваю, он и в этот раз выпутается.

— Не удастся! — покачал я головой.

— Ты не знаешь Акима! — усмехнулся Козма. — Прощай, Марк! — он положил мне руки на плечи. Я был выше Козмы, он смотрел на меня снизу вверх. — Благодарю за помощь. Ты очень хороший человек, но тебе будет трудно: трусливые ненавидят тех, кто освободился от страха. Тебя будут гнать, могут убить. Но свобода стоит того!

Мы пожали друг другу руки по римскому обычаю — за локти, и он скрылся в темноте. Я вернулся к преторию. Еще с улицы я увидел суету во дворе и понял, чем она вызвана.

— Это он! — метнулся ко мне стражник, едва я миновал ворота. — Он увел пленного!

— Где Козма? — гневно спросил подбежавший отец.

Я молчал.

— Где Козма? — повторил он, глядя на меня с ненавистью.

Я вновь не ответил. Отец подозвал дежурного центуриона.

— Снимите с него вооружение и бросьте в тюрьму! В ту камеру, где был пленный! Еды не давать, воды — тоже!

Я покорно позволил разоружить себя и отвести в подвал. Когда тяжелая дверь захлопнулась за моей спиной, я сел на холодную каменную лавку и заплакал…