Грей никогда не видел, как черная кожа делается белой. Лицо Азил стало цвета старых костей, она вцепилась в руку Родриго, словно кого-то из них или обоих вот-вот могли утащить работорговцы.

– Вы боитесь морской болезни, миссис Санчес? – спросил Грей, пробившись к ним сквозь сутолоку порта. Она слегка всхлипнула, но покачала головой, не в силах оторвать взгляда от «Оттера». Родриго не отрывал глаз от нее и с беспокойством похлопал ее по руке. Потом повернулся к Грею, подыскивая английские слова:

– Она… боится… – Он беспомощно глядел то на жену, то на своего нанимателя. Потом кивнул, подумал и посмотрел на Грея, показывая в это время на Азил. Опустил руку на уровень колена, обозначая что-то маленькое – или кого-то маленького? Повернулся к морю и махнул рукой вдаль, на горизонт.

– Африка, – сказал он, снова повернувшись к Грею и обняв жену за плечи. Лицо его было мрачным.

– О господи, – сказал Грей молодой женщине. – Вас привезли из Африки ребенком? Он это имеет в виду?

– Да, – ответила она и снова всхлипнула. – Я была… очень… маленькой.

– А ваши родители? Они были… – Его голос замер в глотке. Только однажды он видел невольничий корабль, и то на расстоянии. Но его запах он запомнил на всю жизнь. И труп, болтавшийся на волнах возле их собственного корабля. Бесполый, распухший, цвета старых костей. Работорговец выбросил его, как выбрасывают с китобойной шхуны мертвую морскую траву или окровавленные обрезки китовой шкуры.

Азил покачала головой. Не возражая, а просто отказываясь думать об ужасном.

– Африка, – тихо сказала она. – Они умерли. В Африке.

Африка. Звук этого слова пробежал по коже Грея, будто сороконожка, и он внезапно вздрогнул.

– Теперь все будет нормально, – твердо заявил он. – Теперь вы получили свободу. – Во всяком случае, он надеялся на это.

Он сумел оформить ее освобождение от рабства за несколько месяцев до отъезда, в награду за ее помощь во время восстания рабов, когда покойный губернатор Уоррен был убит зомби. Или, точнее, людьми, которым внушили, что они зомби. Грей сомневался, что эта награда была бы одобрена губернатором.

Грей не знал, была ли Азил личной собственностью губернатора, но не стал спрашивать у нее. Он истолковал свои сомнения правильным, нужным образом и сказал мистеру Дауэсу, тогдашнему секретарю губернатора, что, раз нет записи о ее принадлежности, следует допустить, что технически Азил является собственностью ее величества, значит, ее надлежит исключить из списка личной собственности губернатора Уоррена.

Мистер Дауэс, превосходный секретарь, вздохнул словно больная овца и опустил глаза в молчаливом согласии.

Тогда Грей продиктовал краткий указ об освобождении Азил из рабства, подписал в качестве действительного военного губернатора Ямайки (значит, и в качестве агента его величества) и велел мистеру Дауэсу скрепить указ самой внушительной печатью из его коллекции. Грей предположил, что это была печать департамента мер и весов, но она была поставлена на красный воск и выглядела весьма внушительно.

– У вас с собой та бумага? – спросил он. Азил кивнула с послушным видом. Но ее глаза, большие и черные, со страхом смотрели на одномачтовый тендер.