— Плевать мне на законность! — вдруг разозлился Леонид. — Проваливайте все, достали! Хотите признания? Вот вам признание: Кадацкого убил я. Записали? Я! И ничуть об этом не жалею, как и он не сожалел, что сломал мне жизнь.

— Хорошо, я принимаю ваше признание, — произнес Гуров, и мать Леонида онемела от страха. — Расскажите, как вы его убили.

— Выбросил из окна, — проговорил Леонид.

— А перед этим?

— Перед этим? — В голосе Леонида послышалось замешательство. — Ну, я его избил.

— Чем вы били Кадацкого? Сколько нанесли ударов, по каким частям тела? — сыпал вопросами Гуров.

— Послушайте, ведь вы это не всерьез? Леня просто злится, он никого не убивал, — взмолилась мать Леонида. — Леня! Прекрати немедленно!

— Молчи! Я так решил, — обращаясь к матери, произнес Леонид. — Я его убил, и точка.

— Отвечайте на вопросы, — повысил голос Гуров. — Сколько ударов, чем били, кто вам помогал?

— Откуда я знаю, сколько ударов? Я что, считать должен был?

— Можете ответить примерно. Три удара, пять, десять?

— Ну, может, десять.

— Чем били?

— Всем, что под руку попадалось.

— Кто вам помогал?

— Никто не помогал, я был один.

— Вы лжете, Леонид, только не могу понять, зачем это вам. Если хотите взять на себя чью-то вину, дело ваше, но вы ведь не пройдете и первого допроса. Вы понятия не имеете, что там произошло.

— Плевать, расскажу то, что знаю, — упорствовал парень. — Я его убил, а как и зачем, пусть выясняет прокурор.

— Сколько этажей в доме? Какого цвета фасад, что располагается рядом?

— Вы действительно думаете, что кто-то запоминает цвет фасада? — удивился Леонид.

— Сколько комнат в квартире?

— Не помню, может, одна, может, две.

— Это вы должны помнить, ведь, прежде чем начать убивать, вы должны были проверить, нет ли свидетелей, — заметил Гуров.

— Я проверил, в квартире никого не было.

— Собирайтесь, мы едем в Управление, — вдруг выдал Лев.

— Где ордер? — В голосе Леонида звучала издевка.

— В вашем случае, когда идет добровольное признание вины, за ним следует и добровольная сдача. Иначе в признании нет смысла. Или до этого раздела вы не дочитали?

Неизвестно, сколько продлился бы этот бессмысленный разговор, если бы снова не вмешалась мать парня. Она отстранила Гурова в сторону, прижалась к двери и ласково проговорила:

— Не надо, сынок. Не стоит он того.

Слез в голосе слышно не было, они беззвучно катились по щекам, заливая глянцевую поверхность двери, но Леонид каким-то образом понял, что мать плачет.

— Мама! Ну зачем ты так? Не нужно плакать, перестань. Все будет хорошо.

— Будет, я знаю. Я люблю тебя, сынок.

Больше мать ничего не добавила, но несколько секунд спустя дверь открылась, и на пороге появился Леонид. Он обнял мать за плечи, прижал к себе и принялся гладить по волосам:

— Успокойся, мама. Не плачь. Все будет хорошо. Никого я не убивал. Полковник знает, что я просто трепался. Ну, ты мне веришь?

— Верю, сынок.

Мать погладила сына по щеке и отошла в сторону. После этой сцены Леонид ответил на все вопросы Гурова, причем без былой бравады и вранья. Первое впечатление оказалось верным: версия о причастности Леонида к убийству Кадацкого оказалась несостоятельной. Лев оставил Леониду визитку и поехал в Управление. В этот момент его и застал телефонный звонок дежурного, из-за чего ему пришлось поменять планы и отправляться за Альбертом Забиулиным.