— У нас праздник, а я забыл. — Фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение.

— Нет, ты ни о чем не забыл, — засмеялась Мария.

— Тогда что все это значит?

— Что «все»?

— Все это: платье, духи, ваниль.

— Ты имеешь что-то против платья? — шутливо нахмурилась Мария.

— Мне очень нравится твое платье, — искренне ответил Гуров.

— Тогда идем на кухню, кормить тебя буду.

Жена упорхнула так же внезапно, как и появилась. Лев прошел в ванную комнату, вымыл руки, сполоснул лицо. Вытираясь полотенцем, взглянул в зеркало. «Вполне симпатичный мужчина, — дал он сам себе нескромную оценку. — Морщин бы на лбу поменьше, взгляд чуть веселее, и хоть в артисты записывай».

— Что ты там копаешься? — крикнула из кухни жена. — Все остынет.

Он повесил полотенце и прошел на кухню. Стол, накрытый скатертью, десяток тарелок, заполненных разнообразными закусками, и огромное блюдо с говяжьей ногой в центре, снова возродили сомнения.

— И все-таки у нас праздник, — повторил Лев.

— Не совсем. Скорее повод, — сжалилась над мужем Мария. — Меня утвердили на роль Ларисы в «Бесприданнице»!

Услышав новость, Гуров подхватил жену и закружил по кухне.

— Отпусти, ты все порушишь! — смеясь, потребовала она.

Лев опустил Марию на пол и произнес:

— Шикарная новость!

Новость действительно оказалась шикарной. Когда в театре заговорили о том, что постановкой к следующему сезону может стать классическое произведение Островского, в гримерках тут же пошли споры, кого назначат на главную женскую роль. Мнения разошлись: одни говорили, что роль достанется новой фаворитке главрежа Миланочке, другие утверждали, что лучше Кухаревой эту роль не исполнит никто, третьи считали, что режиссер устроит конкурс и по результатам выберет актрису.

Три месяца Мария места себе не находила, пребывала то в жуткой депрессии, то на невероятном подъеме. Сыграть роль Ларисы в «Бесприданнице» была ее давняя заветная мечта. Можно сказать, с детства. Гуров об этом знал, как мог поддерживал жену, но не был уверен, что главреж, с которым у Марии совсем недавно произошел серьезный конфликт, утвердит на роль именно ее. И вот, мечта Марии совсем скоро сбудется.

— Представляешь, он даже пробы не проводил. Собрал труппу и объявил: кроме Маши в этой роли никого не вижу, — щебетала Мария. — Как будто мысли мои прочитал! Как будто в детские мечты заглянул и решил их исполнить. Скажи, разве такое бывает?

Гуров вспомнил слова вице-губернатора о Валерии Кадацком и задумчиво произнес:

— По всей видимости, бывает.

— Ты сейчас подумал о чем-то плохом, — насторожилась жена. — Что случилось? Что-то на работе?

— Не будем об этом, — отмахнулся Лев. — Сегодня такой день, великий день. Зачем же омрачать его?

— Уверен, что не хочешь обсудить?

— Абсолютно.

— Тогда открывай шампанское, будем праздновать, — потребовала жена.

Спустя три часа, когда Мария мирно сопела, прижавшись щекой к плечу мужа, Гуров снова вспомнил слова губернатора. «Жаль, что люди не умеют читать мысли и предвидеть будущее, — думал он. — Жаль, что Кадацкий не умел их читать. Тогда бы он не поехал в Гольяново. Не лежал бы сейчас растерзанным в морге, а мне не пришлось бы ломать голову над тем, какие нелюди способны на подобные зверства».