– После осады Золотой Гавани главные торговцы на континенте вряд ли испытывают теплые чувства в отношении перворожденных, – объяснил Бернард, поучаствовавший в той заварушке вместе со мной.

– Вот именно, – подтвердил я. – Скорее всего, торговля на какое-то время заглохла. Правда, не думаю, что надолго. Вряд ли купцы захотят терять прибыль, тая обиды на ушастых предателей.

– Торгаши, – сплюнул Дилон. – Ни чести, благородства, ни чувства собственного достоинства. За монеты готовы простить что угодно.

Я слегка улыбнулся.

– Такова их натура. Честь и благородство мешает получению барышей.

По лицу Хастлингера скользнула едва заметная тень. Как политик, он понимал важность компромиссов в общении и, в отличие от приятелей-головорезов, допускал необходимость прийти к консенсусу с бывшим врагом для возобновления взаимовыгодного сотрудничества.

Я еще раз улыбнулся, на этот раз мысленно, потому что без труда догадался, о чем думал мой новообретенный вассал.

Развивать тему о жизненных принципах коммерсантов не стали. Вместо этого обратил взор на сам город.

Многие постройки Виленсбурга имели классические черты ансаларской архитектуры. Стремление ввысь, обилие прямых углов и острых граней, строгие четкие формы. Высотные многоэтажные дома были выстроены из больших черных гранитных блоков. Наследие павшей империи.

– Красиво, – промолвил я, комментируя центр с сохранившейся застройкой времен владычества Древней Знати.

– На фоне темных строений остальное выглядит нелепой поделкой, – ворчливо отозвался Бернард. – Зачем испортили вид этими халупами?

– Потому что все хотят жить под крышей, уважаемый капитан, – в свою очередь вежливо откликнулся Хастлингер. – После расцвета речного судоходства население города существенно выросло.

– В старые времена предпочитали использовать сухопутные пути по имперским трактам, – не преминул вставить слово я. – Неудивительно, что здесь раньше жило намного меньше народу.

Барон Дилон нетерпеливо заерзал в седле. Человек действия, его больше волновал нынешний статус объекта предстоящего нападения, чем исторический экскурс в никому не нужное прошлое.

– Так что будем делать? Может, попробуем взять ворота с наскока?

Огарт достал из-за пояса увеличительную трубу, еще один привет от технически развитого подгорного племени.

– Солдат немного, створки распахнуты настежь, – сообщил он спустя минуту напряженного наблюдения. Затем, как будто спохватившись, с легким поклоном передал устройство мне на вытянутой руке.

Я хмыкнул. Не очень-то он старается, изображая верного подданного. Чуть ли не издевательством попахивает. Или это игра на публику? Хочет что-то показать приятелям? Опасные игры, за которые и головы лишиться недолго.

Так как я не сделал усилий, чтобы взять протянутый массивный монокуляр, вместо меня это сделал Бернард.

– Плевое дело, застать врасплох этих растяп не составит труда, – вынес вердикт он спустя непродолжительное время. – Судя по экипировке – обыкновенная городская стража. А значит, слабо подготовлены, плохо вооружены. Привыкли в основном взимать мзду с проезжающих. Я вижу две возможные проблемы: нахождение поблизости от ворот казармы дружины. Что вряд ли, учитывая, что обычно такие стратегически важные объекты предпочитают располагать в глубине укреплений. Как минимум вдали от стены. И скорость, с какой можно закрыть створки. Если нет быстро опускающейся решетки, взять наскоком не должно составить труда.