Аманда снова неуклюже пожала плечами:

— Позависать вместе.

— В День благодарения? Праздничный ужин не с семьей?

Дженна пояснила:

— Это было потом. Ужин девочки провели по домам, а собрались позже — на следующий день занятия в школе тоже отменили.

Ее голос теперь звучал отстраненно, тускло.

Фрэнк не сводил глаз с Аманды.

— В котором часу вы собрались?

Она подумала.

— Не знаю. Хейли пришла примерно в десять.

— Сколько вас было?

— Четверо. Мы, Бри и Джоди. Тусовались в подвале.

— После праздника?

— Угу.

Фрэнк немного подождал. Остальные молчали, тогда он задал очевидный вопрос:

— Дядя Дэн тоже присутствовал на Дне благодарения?

Ноэль Уилер наклонился вперед, опустив лицо в ладони.

— Да. В День благодарения Дэн был здесь.

Всю дорогу домой Попс ворчал.

— Эх, прямо из рук уплыла красава.

— Ну, извини… Красава?

— Всегда слежу за тем, как сейчас называют девчонок.

— Похвально.

— А вот еще…

— Давай без подробностей.

— Хорошо. Ты выяснила что-то важное?

— Угу. Прости, помешала тебе с красавой.

Попс только пожал плечами:

— Это как рыбалка — то клюет, то нет.

Уэнди торопливо вошла в дом. Чарли с двумя приятелями — Кларком и Джеймсом — щелкали по каналам, сидя так, как умеют только подростки: будто вынули из себя скелеты, повесили в шкаф и растеклись по ближайшей удобной поверхности.

— Привет, — сказал Чарли, шевельнув одними губами. — Ты рано.

— Нет-нет, не вставай.

Он ухмыльнулся. Кларк с Джеймсом пробубнили: «Здрасте, миссис Тайнс» — и тоже не сдвинулись с места, но хотя бы повернули головы. Чарли оставил «Эн-ти-си» — канал, который внезапно стал бывшим для его матери. Шли новости. Мишель Файслер — неприятная, новенькая и совсем молодая ведущая (вот кого стоило уволить вместо Уэнди) — рассказывала о развитии позавчерашней истории с Артуром Лемэйном — тому прострелили оба колена на выходе со стадиона «Саут-Маунтин» в городке Уэст-Ориндж.

— Ой… — сказал Кларк.

— Как будто одного колена мало.

— В Артура Лемэйна, — Мишель излагала с той псевдосерьезной новостной интонацией, которую Уэнди всегда боялась подцепить, — стреляли поздно вечером по пути с тренировки. — Дали панораму стадиона, захватив даже баннер «Здесь тренируются „Нью-Джерси дэвилз“», будто это имело большое значение.

Снова показали студию и уместно суровое выражение лица Мишель Файслер.

— Ненавижу ее, — сказал Джеймс.

— И голова огромная, — подхватил Кларк.

Голосом, от которого свернулось бы молоко, Файслер продолжила:

— Артур Лемэйн по-прежнему отказывается давать показания в связи с инцидентом.

«Ну надо же, — подумала Уэнди. — Если тебе прострелили оба колена, уж наверное, лучше держать на замке рот, а заодно глаза и уши».

Даже Джеймс все понял — мафиози. Чарли переключил канал.

Джеймс обернулся и сказал:

— Эта девка вам в подметки не годится, миссис Ти.

— Ага, — поддакнул Кларк, — нервно курит в сторонке.

Ясно, что Чарли успел рассказать о ее неприятностях с работой, но все равно было приятно.

— Спасибо, мальчики.

— Серьезно, — прибавил Кларк. — У нее голова размером с пляжный мяч.

Чарли промолчал. Как-то раз он объяснил: его друзья считают мать «взрослой секси», причем сказал спокойно, без смущения, и она не поняла, хорошо это или плохо.