Рэппер начал то, что некоторые считали танцем, хотя врачи разглядели бы судороги или эпилептический припадок.

Уэнди протерла глаза и снова уставилась на сцену. «Отцы» вскочили с мест и хором подпевали:

— Тряхни щеночками!

Тенефлай:

— Не вопи, не кричи, и будет на шее…

«Отцы»:

— Тряхни щеночками!

Тенефлай:

— Как ошейник, жемчужное украшение.

Уэнди поморщилась и стала разглядывать «отцов». Тот, что в прошлый раз носил белый теннисный костюм, теперь был в актуальном зеленом поло. Фил — в хаки и голубой рубашке с пуговицами на воротнике — хлопал в ладоши, явно забыв текст.

Шерри отвела глаза.

— Все в порядке? — спросила ее Уэнди.

— Хорошо видеть Фила веселым.

Песня продолжалась. Попс беседовал в углу с двумя дамами. В предместьях редко встретишь байкера, а кое-кто из модных тусовщиц всегда не прочь подцепить плохого парня.

— Видите женщину за столиком в первом ряду? — спросила Шерри.

— Ту, которая бросила трусики?

— Да. Это жена Норма, то есть Тенефлая. Скоро им придется продать дом и вместе с тремя детьми переехать к ее родителям. Но она во всем поддерживает мужа.

— Молодец, — сказала Уэнди, однако, присмотревшись, разглядела в немного натужной улыбке скорее попытку убедить себя в радости, чем саму радость.

— Зачем вы здесь? — спросила Шерри Тернбол.

— Хочу узнать правду о Дэне Мерсере.

— Не поздновато?

— Может, и поздновато. Фил сказал мне сегодня одну странную вещь: он понимает, каково это — быть несправедливо обвиненным.

Миссис Тернбол молча поигрывала бокалом.

— Шерри?

Та подняла глаза.

— Не хочу, чтобы ему снова делали больно.

— Я пришла совсем не за этим.

— Каждое утро Фил встает в шесть, надевает костюм, галстук, будто собрался на работу, покупает местные газеты, едет в «Пригородное кафе» на семнадцатом шоссе, сидит, ни с кем не разговаривает, пьет кофе и просматривает объявления. Совсем один, в костюме и галстуке. И так каждое утро.

Уэнди снова вспомнился отец, кухонный стол, резюме и конверты.

— Я пытаюсь убедить его: мол, все нормально, — но когда предлагаю переехать в дом поменьше, он воспринимает идею как личный крах. Вот ведь мужчины, да?

— Что с ним произошло?

— Фил любил свою работу. Финансовый советник, инвестиционный менеджер!.. Часто говорил: «Люди доверяют мне сбережения всей своей жизни». Вдумайтесь: заботился о чужих деньгах. Ему отдавали годы трудов, образование детей, будущие пенсии. А еще говорил: «Представь, какая это ответственность и какая честь». Вот в чем суть: в доверии к нему, в честности и чести.

Шерри замолчала. Продолжения не последовало, и Уэнди сказала:

— Я кое-что выяснила.

— Снова пойду работать. Фил против, но я пойду.

— Шерри, послушайте. Я знаю об обвинениях в растрате.

Миссис Тернбол вздрогнула будто от пощечины.

— Откуда?

— Не важно. Фил имел в виду именно это?

— Его оговорили, сфабриковали полную чушь, нашли повод уволить одного из самых высокооплачиваемых сотрудников. А если правда, где тогда официальные обвинения?