Ангелина закрыла лицо руками.

– Времени на ведение своего хозяйства не стало… Степочка начал жаловаться на заброшенность… И… и… и… Возвращаюсь домой, а там записка: «Наш брак потерял актуальность. Прощай». Вещей мужа нет, коробка, где деньги лежали, пуста, колечки-сережки, которые мне от мамы достались, исчезли. Мобильный отключен, где Степа живет, я понятия не имею. У него в Москве собственного жилья нет, Рукавишников приехал в столицу из Омска, до женитьбы снимал комнату в коммуналке… Господи, мне так плохо было! Ужасно! Всю ночь проплачу, зову Степоньку, утром в школу прихожу никакая! Руки-ноги трясутся, тошнит. Однажды зашла после занятий в магазин, мне там плохо стало, продавцы вызвали «Скорую», приехала очень внимательная докторша, я ей правду выложила, и она совет дала: «Дорогая, забудьте мерзавца. Он козел! Вы преподаете труд и рисование, можете с детьми из пластилина лепить? Если да, то велите ученикам лепить козлов, чтобы внешне походили на вашего мужа. Заберите поделки, а когда ребята уйдут, уничтожьте их. Поверьте, сразу отпустит». Я сделала, как врач советовала, и мне полегчало, но ненадолго. Часа два хорошо было! Потом снова слезы полились! Пришлось опять задание про козлов давать. Растопчу рогатых-бородатых-очкастых, и отпускает! Через какое-то время мне совсем хорошо стало. Я Степочку не забыла, но плакать и терзаться перестала, без пластилиновых козлов обхожусь.

Я, понимая, что Жорина сильно нервничает, постаралась не засмеяться. Вот почему дети, их родители, няньки-мамки-шоферы вдохновенно ваяли рогатых в очках! Степан, наверное, близорук. Оригинальный, однако, способ решения своих душевных проблем: собрать пластилиновые поделки, прообразом которых является бросивший тебя муж, и растоптать «козла в очках». Похоже, врач «Скорой», подсказавшая пациентке, как надо поступить, просто дедушка Фрейд и папа Юнг в одном флаконе.

Ангелина понизила голос до шепота:

– Ох, Виола, если б вы знали, в какую ситуацию я попала, нервничаю постоянно, но назад дороги нет, страшно мне, вот и сорвалась на вас. Умоляю, никому не говорите, что я вам сейчас рассказала. Господи, зачем я с посторонним человеком поделилась? Мне так страшно. Пожалуйста, никому, никому…

– А-а-а-а! – полетел из холла истошный вопль.

Я вырвалась из рук цепко державшей меня Ангелины, выбежала из кабинета Полины Владимировны и увидела орущую во всю глотку Авдотью Игоревну. Из учительской выскочили другие педагоги, окружили психолога и стали задавать бестолковые вопросы:

– Ты заболела?

– Где пожар?

– Гимназию закрывают?

– Нам урезали зарплату?

Авдотья всхлипнула и замолчала.

– Что случилось? – спросила я.

– Она таракана увидела, – высказала свою версию Ангелина Максимовна.

– Я их всех вывела, – возмутилась Мария Геннадьевна, – сама убойный яд придумала и всех прусаков извела! За один раз передохли! Рецепт нашла в старинной книге.

– У нас в гимназии нет никаких животных, кроме законно проживающих в живом уголке хомячка и морской свинки, – вспыхнула подоспевшая на шум Карелия Алексеевна. – Жорина, объявляю вам выговор за клевету на санитарное состояние вверенной мне школы.