- Что же делать, матушка? - застонал не знающий ответа Водяной. И, повинуясь ее руке, он опустился в снег и с неведомым чувством коснулся губами студеного истока. Словно истины души своей коснулся. Новая сила забродила в нем.

Перед тем как уйти, он замешкался, не зная, какое слово сказать напоследок. "Прощай"? Но как прощаться с самим собой?..

Поклонился земно - и Странница тоже склонилась перед ним.

- Прости, - сказала она, и наш герой легко поднялся наверх, полный тоски по вечно заснеженному овражку с вечной струей чистой воды.

*

Едва ступил Водяной на площадь и увидел отвернутые людские лица, как захотелось ему опять скатиться по склону, но, оглянувшись, не увидел он оврага, зато опять ощутил неодолимый зов своей нынешней судьбы. Сердце его рвалось к Страннице, а ноги - ноги бежали вперед. После бесплодных попыток обуздать их Водяной догадался: где-то близко ворожбит, похититель куртки, а значит, царь Обимурский снова в его власти!

Задыхаясь, наш герой проскочил через площадь, потом свернул в крутую и горбатенькую улочку, и вот увидел он внизу, на просторном бульваре, темную толпу. Вдали, над Обимуром, косилось к закату солнце.

- Ты заря моя, зоренька, ты заря моя вечерняя! - воззвал Чуда Водяной. - Ты поспеши, моя ласковая! Приведи ночь, а за ней примани утро долгожданное!

Зов куртки стал нестерпимо влекущим, и Водяной с разбегу приклеился к толпе.

Однако неразбериха здесь была кажущаяся, и наш герой вспомнил виденных утром змей. Правда, здешняя очередь в основном состояла из мужчин. Были они замкнуты, объединенные при этом какой-то общей мечтой, но Водяной с изумлением почуял, что мечта у них - та же, что у него: разогнать бы тоску! Но почему для этого нужно так долго и молча стоять в затылок друг другу? Так нелюдимо молчать? Так ревниво коситься на тех, кто выходил из узкой двери, прижимая к груди заветную сумку или просто держа трепетную руку за пазухой? Нет, гнет нестерпимый давил Водяного, а уйти он не мог: куртка не отпускала. И завел он глаза, и покорился судьбе, и отдался на волю поддерживающих его плеч.

В голове медленно плавали мысли. Как странно - только что испытал он причащение к тайнам светлой воды, а теперь бездумно топчется во власти неизвестного злодея. Нет, слишком уж суровым узлом стянула Омутница его земной путь! Сколько бед города испытал сегодня, сколько нанес глубоких царапин душе своей! Ох, если бы отрешиться от непрерывности пути, отогреться сердцем!..

Между тем очередь, будто волна, несла да несла его, и наконец вынырнул Водяной из своего забытья.

Солнце ушло, высь наливалась синевой, и в зенит восходил до жути прозрачный диск луны. Под этим немигающим взглядом с высоты такое несказанное одиночество стиснуло горло Водяного, что только сдавленный всхлип вырвался, хотя на свободу рвался вой.

Стоящие перед ним трое (между прочим, все в одинаковых, точь-в-точь похищенная, серых куртках), обернулись сочувственно:

- Потерпи, мужик! Уже близка цель заветная!

- Да что за цель! - раздраженно бросил мрачный и темноволосый. Два часа стоять за одной!