Шли они быстро. Стоило произойти в пути непредвиденной задержке — и к ночи до селения азуру уже не добраться. Никите очень не хотелось пасть жертвой ночных хищников. Днём хотя бы можно уследить за движениями и действиями тварей — а ночью? Они видят в темноте, и в этом их преимущество, а он, как и Кави, — нет.
Шли до полудня, отмахав, по скромным прикидкам Никиты, километров двадцать пять. Когда солнце стало печь немилосердно, уселись под кусты в тень — передохнуть и подкрепиться.
Сушёное мясо жевалось трудно и было жёстким, как подошва. Из бурдюка выпили немного воды. Пить хотелось сильно, но оба знали: выпьешь много — все силы с потом уйдут.
Через час двинулись дальше.
К вечеру, когда солнце стало клониться к горизонту, Никита выбился из сил. Он уже не шёл быстрым шагом, а плёлся. Кави тоже устал. Он ухватил Никиту за руку, как ребёнка, и буквально тащил его за собой.
— Немного осталось, терпи.
— Кави, ты большой, а у меня сил уже нет, — взмолился Никита.
— Селение уже близко, за теми холмами, — Кави показал рукой.
Никита посмотрел в ту сторону, куда указывал атлант. Ого! До холмов было ещё километров пять, а это час быстрого хода. Он старался, но шёл всё медленнее.
Кави не выдержал. Не сбавляя хода, он схватил Никиту поперёк туловища и, как мешок, забросил себе на плечо.
Никита отдыхал с полчаса, потом попросил:
— Отпусти, я сам.
Кави снял его с плеча. Он и сам устал, и был рад, что Никита вновь может идти самостоятельно.
Они старались идти быстро, однако солнце садилось ещё быстрее. Тени от холмов вытянулись и уже почти доставали до них. Они едва добрались до седловины между холмами. Внизу проглядывались каменные строения.
— Почти дошли, — выдохнул Кави.
Под уклон шагалось легче, но до селения они добирались уже в темноте.
У первого же каменного дома их остановил стражник. Кави первым поприветствовал его:
— Приветствую тебя, Ахнон.
— Разве ты меня знаешь? — страж всмотрелся в лицо Кави. — Ты Кави, охотник с изрытой скалы?
— Вспомнил? Мы к вам в гости с обменом.
— Проходи. А это кто с тобой?
— Великий охотник из далёкого племени, что на восход.
— Великий? А ростом мал. Не забыл, где гостевой дом?
— Нет.
— Там найдёте воду и еду.
Кави был почти счастлив, что они пришли. Он закинул за плечо мешок с остатками мяса и заорал что-то невнятное.
— Ты чего кричишь? — удивился Никита.
— Я пою радостную песнь, — обиделся Кави.
Но долго обижаться он не мог.
— Вот наш дом.
Из каменных обтёсанных блоков был сложен правильной формы куб. У него был дверной проём, но окон не было.
— Осторожно, тут каменные лежаки, — предупредил Кави.
Никита начал шарить вокруг себя руками, продвигаясь вперёд мелкими шажками. Он нащупал камень — сверху лежал слой сушёной травы.
Никита взобрался на постель, ему хотелось одного — спать, слишком устали сегодня оба.
Кави немного повозился и затих.
Утром их разбудили голоса за стеной и солнечный свет, бивший в дверной проём.
Никита поднял голову. Кави ещё спал.
— Эй, Кави, нужно вставать.
Кави, кряхтя, поднялся.
— Не успел лечь, как уже пора вставать. Давай подкрепимся.
На столе стояла вода в кувшине, лежала в глиняной миске горка фруктов, ещё в одной — вяленое мясо.