Иван вернулся во Владивосток не один, привёз почти три десятка инженеров, механиков и кузнецов. Кроме того, нанял две бригады строителей, те строили несколько дворцов в китайском стиле во Владивостоке, под административные здания. А самую многочисленную команду строителей, в сорок восемь человек, он высадил в Быстровске, чтобы готовили расчёты для строительства железнодорожного моста через Сунгари. Наши нынешние средства позволяли такую роскошь, звонкой монеты у нас скопилось за лето больше ста тысяч рублей серебром, не считая золотых слитков и прочих ценностей. Это при постоянно растущих расходах и неплохой зарплате рабочих. Мы могли потратить на строительство моста тысяч восемьдесят рублей серебром, совершенно не выпадая из бюджета. С приездом Палыча непогода усилилась, мерзкая слякоть со шквалистыми порывами ветра совершенно не давала возможности работать на улице.

Что вы думаете, неутомимый Иван занялся сахарным производством, больших сараев с печами у нас хватало в промышленной зоне. Дело святое, не гноить же купленный сахарный тростник, из нескольких тонн которого мы смогли получить пудов тридцать жёлтого тростникового сахара. Главное состояло в другом, я сразу и не сообразил. Тростниковый жмых Палыч быстро забодяжил в брагу, которую перегонял неделю на специально собранном полупромышленном самогонном аппарате. Получил в результате две тонны тростникового самогона, достаточно крепкого, не меньше пятидесяти градусов. Треть сразу отдали на медицинские потребности, остальное Иван начал разливать в специально заказанные стеклодувам бутылки оригинальной формы, запечатывая их пробками из коры дальневосточного пробкового дерева. А типография уже распечатала необходимое количество этикеток "Русский ром", которые оставалось лишь наклеить, продукт готов к реализации.

— Иван, — не выдержал я своих опасений, — в России монополия на спиртное. Ты нас под монастырь подведёшь своим бизнесом.

— Ничего, я не в России ромом торговать буду и не русским его продавать, это спецзаказ для аборигенов, всяких малайцев, китайцев и прочих папуасов. Ты лучше скажи, когда японцев накажем за прошлогоднее нападение? — Палыч многозначительно мотнул головой, глядя на меня. — Народ здесь простой, я устал слушать про ответный удар. Если не отомстим японцам, рискуем потерять лицо. Корейцы узнают об этом первые, может быть очень плохо. Мы сами вооружили бунтовщиков, у них вполне достанет ума напасть на нас, чтобы получить производство оружия в свои руки, если мы покажем свою слабость. Опасно это, Викторыч, очень опасно.

— Ты уверен, что японцев мы разделаем? А сколько народа потеряем? — Я давно думал над этим вопросом, и только большие потери останавливали меня от принятия решения.

— Если и дальше будем молчать, потеряем ещё больше. Кроме того, для атаки на остров предлагаю задействовать южно-китайских инсургентов, что проходят обучение у нас всё лето. Их почти триста бойцов, представим рейд на остров выпускным экзаменом. Нам же лучше, они так разукрасят свои подвиги, что японских пиратов начнут гонять по всему побережью. Для нас это выгодно. — Помолчал Иван, раздумывая над своими доводами. — Будут японцы беднее, легче их сделать нашими союзниками, подсадить на экономическую иглу сотрудничества.