- Больше ничего не известно. Так я понял своего шефа, когда он делал мне поручения.

- А зачем ему это нужно спустя столько лет? - спросил Левин, про себя ругая Михальченко, легкомысленно согласившегося заняться бессмысленным, как полагал Левин, и почти безнадежным, как он прикинул, поиском теней. Мальчишка! Загипнотизировала маячившая валюта!

- Этот вопрос я задать ему не умел, - ответил Шоор, разочарованный непонятливостью худощавого, не очень опрятно одетого человека, сидевшего напротив за столом. - Это мой шеф, - как бы поясняя, добавил. - На вашу работу деньги дает он. - И подумал: - "В конце концов если это даже прихоть, вздор Густава Анерта, то не его, Шоора, забота, стоит ли покойник герр оберст Алоиз Кизе таких денег, какие Анерт угробит тут".

- Что ж, хорошо, - сказал Левин, - попробуем, хотя... - он поиграл пальцами по бумажке, врученной ему Шоором.

- Аванс я написал, - как бы напомнил Шоор, вставая.

- Я знаю.

Они церемонно раскланялись и Шоор удалился...

После обеда явился веселый Михальченко, тяжело, шумно вмял подушку кресла, в котором недавно сидел Шоор.

- Был немец?

- Был, был, - недовольно ответил Левин. - Ты, Иван, большой раздолбай. Зачем принимаешь такие дела?

- Так я же знал, кому поручить! - захохотал Михальченко.

- Ни хрена ты не знал. Валюта поманила. Где ты будешь искать концы этого Кизе? Это тебе не "домушник", который хорошо наследил.

- Надо порыться в архивах, - сказал Михальченко.

- В каких? - Левин презрительно вскинул на него глаза.

- КГБ.

- Во-первых, кто меня туда допустит? Во-вторых, это уже не архивы КГБ. Военнопленными занималось одно из управлений НКВД, а после его упразднения все было передано в созданное МВД.

- Так может, у них, - уже неуверенно сказал Михальченко, пыл его несколько поугас.

- Искать дело военнопленного Кизе среди сотен тысяч его соотечественников, сидевших в наших лагерях?

- Что же делать?

- Не знаю, - Левин, словно мстительно дразня, смотрел Михальченко в глаза.

- Он деньги, аванс, уже перечислил на наш инвалютный счет.

- Вот и купи себе японский видеомагнитофон, кассеты про американских детективов и наслаждайся, как они лихо работают.

- Ну, мы тоже не это... не пальцем деланы. Видел я их кассеты. В кино у них все путем. А на деле? Тоже мудохаются, как и мы, - Михальченко махнул рукой.

- С той только разницей, что профессиональней...

- Так что же нам делать? - спросил опять Михальченко. - Ефим Захарович, постарайтесь.

- Следующий раз ты тоже старайся думать. Обедал?

- Да.

- Будешь сидеть здесь?

- Да. Нужно сделать несколько звонков.

- Я пойду перекушу.

- Тут на Довженко есть хорошее кооперативное кафе, - улещивая, подсказал Михальченко.

- На кооперативное я еще у тебя не заработал, - пробурчал Левин и ушел...

7

Почти всюду снег сошел, два дня лил дождь, съедая его остатки в ложбинках. Степь, словно освободившись от тяжести снега, сделала первый весенний вздох и стала вдруг желтовато-серой, прошлогодне-осенней, но кое-где под еще скупым солнцем показалась первая щетинка недолговечной в этих местах зелени с еще живучей робкой синью каких-то полевых цветов.