10.9.40

Безумие последних нескольких дней не поддается описанию. Дело не столько в том, что бомбежки неприятны сами по себе, – хуже, что они порождают хаос в работе дорожного транспорта, телефонной связи, работе магазинов, которые остаются закрытыми, независимо от того, продолжается налет или опасность миновала; а ведь надо же еще и заниматься повседневными делами, и все это, вместе взятое, изматывает и превращает жизнь в постоянную погоню за ускользающим временем. Вот несколько заметок о бомбежках:

Воронок от бомб глубже 12 футов я лично не видел. Одна, напротив какого-то из домов в Гринвиче (обрыв в записи, вызванный авианалетом; продолжение – 11.9.40) не превышала диаметром воронок, оставленных в Испании разрывами 150-миллиметровых снарядов. Грохот в целом стоит страшный, но все же не такой сокрушительный, как от гигантских бомб, разрывы которых я видел в Уэске[179]. Если оставить в стороне «бомбы-трещотки», мне часто приходилось слышать свист бомб – для этого надо находиться как максимум в миле от того места, где они сброшены, – и следующий за ним не такой уж оглушительный взрыв. В целом я прихожу к выводу, что немцы сбрасывают бомбы небольшого веса. Те, что вызвали наибольшие разрушения в районе Старой Кентской дороги[180], имели на удивление различный эффект. От одного небольшого дома могла остаться груда камней, а от соседнего только щепки отлетели. То же самое с зажигательными бомбами: внутренняя часть дома может выгореть дотла, а стены едва задеты.

Большая проблема – бомбы замедленного действия, но с ними вроде научились справляться: определяют место падения и эвакуируют жителей близлежащих домов до предполагаемого момента взрыва. По всему Южному Лондону, сбиваясь в кучки, угрюмо бродят люди с чемоданами и тюками в руках – то ли потерявшие в результате налетов крышу над головой, то ли, чаще, временно эвакуированные.

Более или менее серьезно пострадавшие объекты: доки, где 7–.9.40 полыхал гигантский пожар, Чипсайд – 9.9.40. Английский банк: задет осколками (воронка от бомбы примерно в пятнадцати футах от здания). Осколками повреждено и здание военно-морского колледжа в Гринвиче. Сильные разрушения в Холборне[181]. Товарный склад в Мэрлебоне. Полностью разрушен кинозал в Музее мадам Тюссо[182]. Еще несколько крупных пожаров, повреждены газовые магистрали и линии электропередачи, перебои в работе общественного транспорта, перекрыто на несколько дней движение по Лондонскому и Вестминстерскому мостам, повреждения на железных дорогах, в результате чего было на день или два остановлено движение поездов. Задета электростанция где-то в Южном Лондоне – полдня не ходили трамваи. Говорят о больших разрушениях в Вулвиче[183], и, судя по столбам пламени и дыма, 7.9.40 на одну, а то и больше нефтяных цистерн в районе устья Темзы упала бомба. Перебои с доставкой молока и корреспонденции, газеты чаще всего выходят на несколько часов позднее обычного, 10.9.40 закрылись все театры (кроме «Крайтерион»[184], расположенного под землей) и, кажется, кинозалы.

Большую часть минувшей ночи провел в общественном бомбоубежище – загнали туда свист и грохот бомб, рвущихся совсем неподалеку с интервалом в четверть часа. Очень неудобно – слишком много народа, хотя само помещение оборудовано неплохо, есть электричество, работают вентиляторы. Люди, в основном пожилые рабочие, ворчат, что, мол, сидеть жестко и ночь никак не кончится, но пораженческих разговоров не слышно… Нынче каждый день с наступлением сумерек у входа в убежище выстраиваются очереди людей с постельными принадлежностями. Те, что пришли раньше, захватывают места на полу и, наверное, более или менее удобно устраиваются на ночь. Оставляя в стороне дневные налеты, бомбят более или менее регулярно с восьми вечера до половины пятого утра, то есть от сумерек до рассвета.