Не было у Прокопа, ни тем более у старика Семеныча автоматического оружия, и это означало, что Чужинов в очередной раз оказался прав.

И снова очередь, на этот раз длиннее, чуть ли не на полрожка, вслед за ней частые выстрелы из «Вепря» Киреева, бахнуло дуплетом ружье явно не двенадцатого калибра, а именно такое было у бакенщика. Следом прозвучал пистолет.

«ПМ, – машинально определил Чужинов. – А вот это совершенно непонятно что. Похоже на винтовку или карабин».

Лодка к тому времени ткнулась надувным носом в берег. Глеб выскочил из нее, хватаясь за веревку и вытаскивая ее подальше на берег, чтобы течением не унесло. Рывок получился резким, Гуров едва устоял на ногах.

– За мной, – бросил Чужинов. – И не отставай.

Щенок увязался за ними, поначалу принимая их действия за какую-то игру, пытаясь на ходу шутливо укусить кого-нибудь за ноги. Затем, вероятно унюхав исходящий от них обоих адреналин, понял, что-то не так, и теперь просто бежал рядом.

– Стороной обойдем – там место открытое, а чуть дальше ложбинка, по ней на пригорок, нам туда, – не сбавляя хода, объяснил Глеб Гурову, хотя тот ничего не сказал, что бегут они не напрямую к дому.

И снова выстрелы, теперь уже значительно ближе.

«Да что и у них там за война?» – Чужинов оглянулся на приотставшего Гурова и увидел, что тот бежит с трудом, прижимая правый локоть к ребрам.

Олег на его взгляд ответил виноватой улыбкой.

– В печенке закололо, мочи нет. Как не вовремя! – начал объяснять Гуров, как будто Чужинов пытался в чем-то его обвинить.

Чего удивительного: под нагрузкой организм иногда такие чудеса выкидывает, так что колотье в боку – детские шалости с его стороны. А нагрузка у них была еще та. Печень бы глюкозой подкормить: вовремя не перекусили, решили не задерживаться, и кто же мог знать, что все так обернется, а теперь уже и времени нет.

– Выдыхай на шаг левой ногой, только левой, сразу пройдет. Осталось немного.

Когда он оглянулся в следующий раз, то увидел, что Гуров бежит намного резвей, а еще у него пропал мученический взгляд.

Перестрелка не утихала, и из всего этого было понятно только то, что Прокоп не экономит патроны. Вот, даже парочка выстрелов из «Глока» прозвучала, а уж как он его бережет!

Щенок держался рядом и, что особенно радовало, не лез под ноги, когда все внимание уделено окружающей обстановке. Снова бахнуло что-то непонятное, и тут же раздался вскрик, а затем и ругань.

«Это точно не Прокоп и уж тем более не дед, у того голос старческий, как и положено по возрасту, а тут матерого такого мужика».

Щенок неожиданно тявкнул куда-то в сторону, затем остановился, принюхиваясь и рыча.

– Ложись! – не таясь, в полный голос крикнул Чужинов, падая на землю сам.

Из кустов наверху стукнула короткая очередь, щелкнули пули по стволу дерева, вслед за автоматом грохнула чья-то двустволка, но не дуплетом: выстрелы последовали один за другим, как будто стрелок сделал поправку после первого выстрела.

Уже с земли Глеб ответил парой одиночных, перекатился в сторону, добавил еще два, снова перекатился, чтобы оказаться под защитой ствола невысокой раскидистой сосенки, и только тогда оглянулся: как там Гуров. Слышно было, как тот рухнул, после чего раздался стон.