– Мужик! – вновь позвал стрелка Киреев. – Ты где там пропал?

Глеб на разговоры не отвлекался, внимательно наблюдая за домом, где прятался этот человек. Только откроешь рот, на доли мгновения теряя концентрацию, и все – поздно. И ничего поправить уже будет нельзя.

– Тут поневоле с Гуровым согласишься, – через некоторое время сказал Прокоп. – Черт бы его побрал: мы его спасать приперлись, сами едва не влипли, а он… козлина он, в общем.

Где-то внутри дома раздался выстрел, со звоном разлетелось стекло.

– Видишь?

– Не слепой, – откликнулся Чужинов. – Все, спасать больше некого.

Даже невооруженным взглядом на остатках стекла были видны брызги крови. И еще частицы того, что не так давно было человеческим мозгом.

– Что ж, его жизнь – его выбор, – как-то буднично произнес Прокоп. – И все же зря он, наверное.

Глеб промолчал. Да и что тут можно было сказать?

– В дом полезем?

– Прокоп, а смысл? Будь там кто-нибудь еще, отреагировал бы – стуком, воплем, наконец: на его глазах человек застрелился. Да и ствол не стоит того, чтобы из-за него рисковать. К тому же неизвестно, сколько к нему патронов, а у нас таких нет.

Ели молча. Варнаков все ждал признаний своего кулинарного таланта и даже разок поинтересовался, вкусно ли.

– Съедобно, – ответил за всех Прокоп.

После недавно увиденного настроение было безнадежно испорчено, и даже жидкая похлебка в горло лезла с трудом.

– Значит, так, – первым отложил ложку Чужинов, – поднимаем якорь и сплавляемся по течению, сколько получится, до первой мели. А много получится вряд ли – август и дождей нормальных давно не было, река обмелела. После спускаем лодку и дальше уже на ней.

– У меня одного такое чувство, что и спасать уже никого не хочется? – глядя куда-то в сторону, спросил Гуров.

– Не тебе одному, – признался Глеб, подумав: прав был Прокоп, назвав самоубийцу козлом.

В скольких местах они уже успели побывать? И сколько людей обнаружили? Возможно, по всей области выживших по пальцам можно перечесть, а этот… И кто он после этого?

– Доберемся до Озерска, а там посмотрим. Если никого не обнаружим, заканчиваем турне и возвращаемся назад, в усадьбу. Готовимся к зимовке и сидим ждем, пока нас самих спасут. Если есть кому. И в любом случае рисковать понапрасну не будем.

– Мы теперь, можно сказать, генофонд, – закончил за Чужинова Гуров. – Будем выживать, а заодно плодиться и размножаться. К весне, глядишь, эти твари и сами все передохнут. Шерсти на них нет, а зимой заявится генерал Мороз, он не раз уже нас спасал.

Глеб оказался прав: не успело Полынино полностью скрыться из виду, как баржа села на мель. Села внезапно, с грохотом и душераздирающим скрежетом металла о камни. Палуба накренилась, но не настолько, чтобы кто-нибудь оказался за бортом.

– Приплыли, – сказал Варнаков.

Прокоп лишь бровью повел: ну и какие проблемы? Рано или поздно это должно было случиться. Буквально перед тем, как баржа выскочила на мель, он говорил о том, что в Озерске есть неплохой магазинчик, где раньше продавались разные вкусные вещички и снаряжение.