Между тем в голове Кувейта мысли ворочались тоже не самые радостные, хотя к спасению Сереги имевшие отношение весьма опосредованное. «Давить» на судью он не собирался, и вовсе не потому, что это было невозможно. Еще как возможно, более того, мысль о том, что этой твари, оказывается, не хватило отстегнутых ей за Живчика бабок, ей еще и вон чего, дуре расфуфыренной, подай, вызывала в душе Кувейта ярость в жажду мщения. Увы! Никаким образом привлекать к себе внимание представителей органов больше было нельзя: в случае с Серегиной «условной» он, конечно, прокололся, и слава богу, что его партнер по тайному бизнесу, поставлявший в магазинчики Степана Ивановича под видом муки совсем другой товар, ничего об этом не знал. В точности так же ни под каким видом нельзя было привлекать внимание ментов – не говоря о более серьезных органах – ни к одному из сотрудников Кувейта: все его менеджеры, продавцы и даже фасовщицы были исключительно честными, абсолютно чистыми перед законом людьми…

За исключением Живчика. Вот попутал-то дьявол! И то, что Живчик упомянутое внимание к себе непременно привлечет, если возьмется за мокруху (ну какой из него, лопуха сраного, киллер?!) и даже не взявшись, – тоже было очевидно. И уж тогда-то от упомянутого партнера хрен скроешь, что почем, и откуда, и по каким таким причинам…

Кувейт запахнул тяжелый бархатный халат, напяленный в честь «расслабухи», тяжело поднялся с постели, застланной роскошным атласным бельем, и, подойдя к маленькому барчику в углу спальни, плеснул себе немного виски. Разбавлять не стал – так глотнул. И только после этого повернулся, наконец, к уже совершенно отчаявшемуся Сереге.

– Говоришь, пять косяков ты у нее взял…

Тот испуганно глянул на пахана и кивнул. А куда деваться-то было?

– Это хорошо, – неожиданно кивнул Степан Иванович. – На первое время хватит… Из магазина рассчитаешься завтра же. Выждешь три дня, а лучше недельку. Спросят – скажешь, мол, хозяин, узнав про то, что ты бывший уголовник, на улицу выставил.

– К-кто спросит? – пролепетал Серега.

– Менты любят задавать лишние вопросы, кто ж еще-то? – И увидев, как побелел его протеже, усмехнулся. – Не боись, никто тебе не предлагает стать милицейской сявкой, это уж потом, коли до дела докатит. Пока что выждешь, а потом дунешь к этому заказанному мэну и все как есть ему выложишь: вот, мол, ваше благородие, какая история. Усек? Скорее всего, мужик со своей б… сам разберется, менты и ему наверняка без надобности… Ну а если нет – готовься сказать, что велено. А с бабой этой пока потяни – чтобы пушку достать, тоже время нужно!.. Да благородного из себя не строй, для правдоподобия затребуй с мужика сумму денег, чтоб не подумал, что ты и вовсе лох.

Перед тоскующим взором Сереги мелькнуло личико Зинули, их нежные чайные посиделки… И-и-э-э-х!..

– Ну-ну! – смягчился Кувейт, чутко наблюдавший за физиономией Живчика. – Не боись, пацан… Когда разрулишь с этой бабенкой, назад возьму, если все тихо пройдет. А бабло вам с Зинкой на свадьбу сгодится! Половину, правда, сам понимаешь, отстегнешь, остальное – трать на здоровье, которое у тебя, я вижу, враз пошатнулось!