Действительно ли все это претворится в жизнь? Возможно. В нескольких центрах объединили свои усилия исследователи-суперзвезды и клинические лидеры в области трансплантологии/ксенотрансплантологии, которым оказывается поддержка и со стороны промышленности. Хотя такие органы, как почки, пересаженные от свиней приматам, «живут» год и более, без жесткой иммуносупрессивной терапии не обойтись. Несмотря на все преграды, мы прошли долгий путь.

Когда я смотрю на исследователей, вовлеченных в эту оживленную работу, я не могу не вспоминать пионеров, сделавших пересадку органов реальностью, несмотря на оказанное им сопротивление: Старзла, Мюррея, Шумвея, Барнарда, Юма, Мура и других. Я вижу те же качества: упорство, сосредоточенность, уверенность в успехе и смелость. Думаю, клинические испытания начнут проводиться уже через 5–10 лет. Могу предположить, что их результаты будут удовлетворительными, но не прекрасными. С введением каждой новой процедуры, лекарства или технологии всегда наступают темные времена, когда ученые проходят путь от периодических успехов к реалистичному методу лечения пациентов. Смогут ли новые пионеры продолжать работать, оставаться позитивными и не утратить своей смелости? Посмотрим.

Одеваясь, я снова задумался об операции. Стоило ли закрепить сигмовидную ободочную кишку на брюшной стенке, чтобы предотвратить ее повторное перекручивание? Разве Стоун так не делал? Кажется, он называл это колопексией. Стоун предупреждал меня об опасности колопексии или, наоборот, рекомендовал ее? Надеюсь, мы убрали все губки. Нужно было пересчитать их еще раз и еще раз все осмотреть. Проверить, нет ли кровотечений. Я вспомнил высказывание Стоуна: «Пока брюшная полость открыта, ты ее контролируешь, но, стоит ее зашить, она начинает контролировать тебя». – «Я понимаю, что ты имеешь в виду, Томас», – сказал Гош, выходя из операционной.

Абрахам Вергезе. «Рассечение Стоуна»

Наконец, в хирургии есть то, что значит для меня гораздо больше интеллектуального вызова в виде решения задач, больше вознаграждения за попытки помогать людям и больше благодарности от тех, кому я помог. В наших пациентах мы видим сырую человеческую природу: страх, отчаяние, смелость, понимание, надежду, смирение и героизм. Пациенты учат нас жить и, что самое важное, справляться с неудачами.

Джо Мюррей. «Хирургия души»

На третьем курсе медицинской школы я начал задумываться о карьере хирурга. Не могу сказать, что, когда я выбирал будущую специализацию, меня осенило. Я просто наслаждался временем, проведенным на практике в разных отделениях. Мне казалась привлекательной идея, что после усердной учебы я овладею удивительным умением вскрывать людей и устранять неполадки внутри их. Мне нравилось, что хирургия имеет дело с решаемыми проблемами, в отличие от терапии, где приходится работать с хроническими заболеваниями, от которых невозможно излечиться. Я считал, что в хирургии надо иметь «стальные яйца»: я всегда становился очень тихим под давлением, и мне было интересно, смогу ли я стать хирургом, несмотря на это. А еще мне всегда нравился Бенджамин Пирс.