Мы обнялись И я засобиралась – дорога правда предстояла долгая и утомительная. К дому я подходила уже еле живая. Хотелось поскорее встать под теплый душ, а потом забраться в кровать. У лифта меня поймал Анютин звонок.

– Мама! – кричала она в трубку. – У нас беда!

Я прислонилась к стенке.

– Что, господи, что еще?

– Папа ногу сломал! – Дочь захлебывалась слезами.

– Господи! Ну какая же ты балда! – У меня отлегло от сердца. – Успокойся, дурочка! Подумаешь, горе великое! Ногу сломал! Он и жизнь, между прочим, сломал – свою и мою заодно! – Я попыталась разрядить обстановку.

Анюта замолчала, а потом всхлипнула:

– Ну как же ты можешь!

Она нажала на отбой, а я подумала: «Истеричная у меня получилась девочка».

И опять все жалеют его. Ножку повредил, бедняжка! Сейчас все расстроятся и бросятся его спасать и жалеть, а я опять попаду в список обидчивых стерв.

Я вошла в лифт и в который раз подумала: «Как же я устала от всего этого! Очередная мышиная возня. Очередные осуждения и обсуждения! Когда же меня все оставят в покое!»

Как выяснилось – никогда. Телефон разрывался. Звонили мама, сестра, подруги. Анюта всех оповестила, ни про кого не забыла. Все тревожились: «Ах, перелом сложный, в трех местах, осколки в голени, нужна операция». Как не вспомнить: «У него не закрытый, а открытый перелом».

Даже смешно! Я вырубила телефон и легла спать. Не тут-то было! Уснуть не получалось, за снотворным вставать неохота. Вот лежи и майся! Мучайся совестью! А ведь и правда – нехорошо! Человек-то не чужой. В таких случаях и чужим помогают! А кто, собственно, он? Не друг, не родственник, не действующий и даже не бывший муж. Каков его статус на сегодняшний день? А, сообразила – отец моего ребенка! Дед моего будущего внука! Вот это уже кое-что!

А когда-то был и муж, и родственник, и друг! Как все меняется. Ладно, черт с вами! Завтра поеду в больницу. Только для того, чтобы вы все от меня отстали!

Утром голова гудела, как пивной котел. Ничего, холодный душ, две чашки крепкого кофе, пару приседаний. Суставы жалобно заскрипели. Молодуха, прости господи, а все туда же!

Так. Что везти тяжелобольному? Сварила молодую картошку, положила в термос. Вымыла клубнику, пересыпала сахаром. Подсластим болезному жизнь. По дороге купила соку и воды.

Больница находилась на другом конце города. На метро тащиться не хотелось, я с тоской посмотрела на свою припаркованную во дворе машину. Нет. Метро. Не хочу в машину. Подарок ко дню рождения от любимого, точнее – от любящего мужа.

Я зашла в палату. Он спал – как всегда, откинув назад голову и приоткрыв рот. Я села на стул возле кровати, посмотрела внимательно на спящего и поймала себя на том, что пытаюсь понять – что я в этот момент ощущаю.

Бледный, щетина третьего дня, под глазами черные круги. Во сне морщится и постанывает. Больно, понятно. На тумбочке полупустой стакан с мутным остывшим чаем и алюминиевая ложка с погнутым черенком. В палате душно, воздух спертый и пахнет лекарствами. А чем еще может пахнуть в районной больнице?

«Надо переводить его, – подумала я. – Конечно, надо. В Боткинскую, к Борису Марковичу. Борис – травматолог и заведующий отделением. И ко всему прочему, старый и верный друг».