Я вспомнила фразу из старого любимого фильма:

– Он постарается, дядя Гоша. Он очень постарается!

Заплатить за ужин дядя Гоша, разумеется, мне не дал. Вышли на улицу.

Я взяла его под руку. Было совсем тепло, но солнце, закатное, очень яркое, почти малиновое, было тревожно. Медленно, не торопясь, словно раздумывая, оно опускалось за горизонт.

– Какой странный закат! – Я поежилась, так мне стало не по себе.

– Нормальный, – отозвался дядя Гоша. – Завтра будет тепло.

Мы прибавили шагу и быстро дошли до метро, стали прощаться. Дядя Гоша взял меня за руку и сказал:

– Больше – никаких советов и обсуждений. Ты у нас, Ирочка, сама умная. Все решишь правильно, я уверен.

Я решила спросить о том, что не давало мне покоя:

– А что вы сказали по поводу того, что отец насчет вас заблуждался? В смысле – что вы ничего не смыслите в истинной страсти и любви?

Он удивился:

– Запомнила… – и добавил, глубоко выдохнув: – Да так, ерунда. Ничего особенного! Просто я всю жизнь любил твою мать!

Дядя Гоша развернулся и быстрым шагом пошел по улице. Потом обернулся и махнул мне рукой.

В метро я спустилась минут через пятнадцать, когда немного пришла в себя. Всю ночь не спала – было над чем подумать. А утром, несмотря на бессонную ночь, встала легко и быстро. Прибралась в квартире – пылесос, швабра. Добросовестно, залезла во все углы. Потом пошла на рынок и с удовольствием долго бродила по рядам. Купила молодой картошки, укропа и клубники, конечно, привозной – ровной, без изъянов и почти без запаха. Пусть так, но все равно – приближение лета.

А потом поехала к маме в санаторий. Путь неблизкий – метро, электричка, автобус. Но, несмотря на редкие проплешины оставшегося за городом снега, громко и как-то ожесточенно пели птицы, и молодо и сильно пахло весной.

Мамы в номере не оказалось – сказали, что на процедурах. Я пошла в кафе и заказала чашку кофе и пирожок. На аллее прыгала большая пегая белка.

Мама мне очень обрадовалась – все повторяла, что такого подарка она и не ждала. Мы пошли гулять и говорили обо всем, друг друга перебивая. Столько всего за эти недели накопилось! Конечно, я рассказала ей про визит дяди Гоши. Но без подробностей – так, встретились, посидели в кафе. Он, как всегда, элегантен, неотразим и обольстителен.

Мама махнула рукой:

– Да бог с ним! Ему все равно, кого обольщать! Даже дочку друга. Старый бабник! Бедная Маруся! То свадьбы ждала семь лет, то после терпела всех его баб!

– Мам! – Я даже остановилась. – А ты ничего не знаешь?

– О чем? – удивилась она.

Я смутилась.

– Ну, про то, что он… – продолжить мне было очень непросто.

Мама вскинула брови.

– Ну, в общем, про то, что он любил тебя?

Мать укоризненно покачала головой:

– Это ты с чего взяла? Он тебе напел? Господи! Ирка, ну ты нашла, кого слушать. Смешно, ей-богу! Он же у нас фантаст. Трепло он у нас, вот кто. А ты, дурочка, поверила! – Мама рассмеялась. – Вон как он на баб действует! Даже сейчас! – Она посмотрела на часы: – Давай, милая, домой собирайся! Тебе еще ехать и ехать. А у меня, извините, полдник! Режим, так сказать!