— Почему ты постоянно его защищаешь! — она не выдержала, повысила голос, хоть и старалась сдержаться. — Почему? Он тебя ни в грош не ставит, оскорбляет ежеминутно, насмехается, а ты его защищаешь! Ты считаешь его другом, но он лишь…

— Чернокнижник, — Армон неожиданно усмехнулся. Склонил голову, серьезно глядя на девушку. — Видишь ли… он оскорбляет меня, потому что… мне это нужно.

— Что? — опешила Одри.

— Ты знаешь что-нибудь о рихиорах? В народе нас называют оборотнями. Мы живем стаей Одри. Чем больше стая, тем сильнее каждая особь. Члены стаи словно узелки на сети, много узелков, и каждый, кто этой сетью накрыт, может спать спокойно. — Он невесело улыбнулся. — Наша основная форма — не человеческая, Анни. Звериная. И наше тело всегда хочет в эту форму вернуться. Стая держит, не позволяя стать зверем окончательно.

— Но ведь у тебя нет стаи… — в ужасе прошептала Одри. Она уставилась на мужчину во все глаза, начиная осознавать.

— Вот именно. Моя стая всего из одного человека. И это Лекс. Поначалу я обращался в зверя от каждого косого взгляда. От резких движений. От любой насмешки. И чтобы вернуться в тело человека мне требовалось несколько часов. А сейчас, — он вновь усмехнулся. — Меня мало что трогает.

— То есть Лекс своими издевательствами сделал тебя… невосприимчивым?

— Почти. Не совсем, конечно. Но все же, я сейчас разговариваю с тобой, а не рву где-нибудь в лесах лосиху. Рихиоры теряют разум, если остаются без стаи, Анни. Правда, Лекс оскорбляет и издевается с истинным удовольствием!

— Но я… — она в растерянности прижала пальцы к щекам. — Я не знала! Я думала… Богиня, я ведь думала…

Он вновь коснулся ее руки лишь на миг, тронул прохладные пальцы.

— Лекс злится. Но он поймет. Когда-нибудь. И знай, что я на тебя не в обиде.

— Ты действительно слишком хороший. Для нас всех… — девушка выдавила улыбку и повернулась к двери. — Может, заглянешь как-нибудь? Настоятельницы научили меня заваривать прекрасный чай. Ровно в шесть часов вечера. Я буду рада угостить тебя.

— Буду счастлив отведать, — Армон рассмеялся. — До встречи, Анни.

— Всего доброго, Армон.

Привратник целителя подал девушке плащ и с поклоном открыл перед ней дверь. С улицы в гостиную хлынули звуки проезжающих экипажей, крики булочника, визг бродячей собаки, стук мелкого осеннего дождика, накрывшего Кайер.

— Чай в шесть часов вечера, — задумчиво протянул Армон. — Звучит неплохо.

У меня появилась дурная привычка — сидеть в гостиной и рассматривать нарисованное на стене генеалогическое древо Раутов. Оно начиналось семь сотен лет назад, почтенным Антуанном, членом светлой гильдии. С годами и столетиями наше древо ветвилось и разрасталось, множество лиц, заключенных в рамки, смотрели на меня со стены. Мои предки. Те, кем я всегда гордился.

Эрнест Раут нашел меня у Кархана, когда мне исполнилось шестнадцать. Я сидел на цепи, словно пес, наставник пытался научить меня послушанию. И на импозантного гостя я рычал вполне по-звериному, а потом попытался свалить его запрещенным заклятием. В общем, встреча с родителем оказалась запоминающейся.