— Чего затихли? — осведомился Сантана. — На каждом этапе отягощения будут меняться, так что слепой у вас будет только на один этап. Зато два командира, чьи группы оказались первыми, могут переназначить отягощения на других людей или другие команды. А! Круто же! Добегаете первыми и наа! — делаете слепым кого-то из ваших врагов. Блеск! Так что я сейчас отключаю всех, кроме Олафа и Райдена. С каждым из этих любимцев фортуны я поговорю наедине, чтобы они переназначили слепоту на других. И, когда в командах остальных неудачников появятся вторые слепые, знайте, их вам перекинули наши бравые парни.

И отключился.

Вот… чтоб Сантана весь плесенью покрылся, весельчак недоделанный! То есть после прохождения каждой из трех контрольных отметок в команде будет появляться новый инвалид, а снять проблему можно будет только, если первым достигнешь следующей вехи.

Я вылетела на поляну и попала в эпицентр настоящей паники. Мои однокурсники кричали, стучали по несчастным клещам, вызывали нагло игнорировавшего их Сантану.

Посреди хаоса стояла Аделаида, молчаливая и потерянная. Ее глаза смотрели прямо, совершенно бессмысленно и отрешенно.

— Тихо! — рявкнула я и тут же успокаивающе ровно сообщила. — Это по правилам теста. В каждой команде, прошедшей веху, появляется отягощение. Сейчас слепота. Как только дойдем до следующего пункта, отягощение поменяют. Кто пришел первым, перекидывает инвалидность в другие команды.

— Трындец! — высказалась Моника. — Они же нас всех перессорят.

— Значит, не все так прямолинейно, как кажется, — сказала я. — а пока не стенаем, а двигаемся. Порыдаем потом. Аделаида, как ты?

— Не уверена, что смогу бежать, — глухо ответила девушка. Ее кудряшки окончательно прилипли к голове, мокрым от волнения шлемом, по лицу тек то ли пот, то ли слезы.

— Мне приходилось пару раз бегать слепой, страшно, но можно, — как можно более успокаивающим тоном постаралась сказать я, — представьте, как нам повезло, по ровной дороге-то. А остальные команды своих через буреломы и камни ведут.

Народ приободрился. Я заметила, что однокурсники все быстрее принимают мои решения и все меньше задают вопросы, словно чем опаснее ситуация, тем больше они нуждаются в едином командире. А кто поможет мне?

Я старалась держать лицо, а самой хотелось проораться. Желательно в голос. И обязательно на Сантану.

Мы же только из семей, из тихих защищенных мирков собственных домов и безопасных привычек. Какие отягощения? Какие «передачи» инвалидностей в соседние команды?

Зато моя команда почему-то быстро успокоилась, и вскоре с прибаутками, сменяясь по очереди, уже помогали Аделаиде, поддерживая ее с двух сторон за локти.

Солнце палило, шелестели ветви деревьев, через час народ совсем расслабился и даже не отреагировал на очередной вопль тарахтелки.

— Стоп, команда, небольшой привал, — сообщила я. И села первая, сейчас мне нужно было собрать все силы. Руки задрожали, не от усталости, а от осознания приближающейся беды.

Ребята разместились на траве, допивали жалкие остатки из фляг, поглядывали довольно. А что. Все целы, двигается отлично, идем к цели.