Лекок, чувствуя, что время не терпит, хотел вставить слово, но Лоранс не слушала его.

– Да не все ли равно! – продолжала она. – Я любила его, пошла за ним и принадлежу ему. Верность наперекор всему – единственное мое оправдание. Я исполню свой долг. Если мой возлюбленный совершил преступление, я не смогу чувствовать себя невиновной и хочу разделить с ним кару.

Она говорила с таким невероятным возбуждением, что Лекок уже утратил надежду успокоить ее, но вдруг с улицы до них донеслись два свистка. Это был сигнал, что Треморель вернулся; медлить больше было нельзя, и Лекок почти грубо схватил ее за руку.

– Все это, сударыня, вы расскажете судьям, – холодно произнес он, – меня же интересует только господин Треморель. Вот, кстати, постановление на его арест.

С этими словами он вынул из кармана документ, подписанный г-ном Домини, и положил его на стол. Лоранс усилием воли взяла себя в руки.

– Вы дадите мне пять минут поговорить с графом де Треморелем? – попросила она.

Лекок внутренне возликовал. Он предвидел и ждал эту просьбу.

– Только пять минут, не больше, – согласился он. – Но не надейтесь, сударыня, что преступнику удастся бежать: дом окружен. Выгляните во двор и на улицу: повсюду мои люди. Впрочем, я буду в соседней комнате.

На лестнице раздались шаги графа.

– Это Эктор, – сказала Лоранс. – Быстрее прячьтесь. – А когда они оба скрылись, она шепнула, но так тихо, что сыщик вряд ли мог услышать: – Не беспокойтесь, мы от вас не убежим.

Лоранс едва успела задернуть портьеру, как вошел Эктор. Он был смертельно бледен, в глазах читалась растерянность.

– Мы пропали, нас преследуют, – произнес он. – Оказывается, письмо, которое я получил, вовсе не было написано тем человеком, чья подпись стояла под ним. Он мне сам это сказал. Нам нужно срочно бежать, уехать отсюда.

Лоранс измерила его взглядом, исполненным гадливости и презрения, и бросила:

– Поздно.

Выражение ее лица и голос были так необычны, что Треморель, хоть и встревоженный, почувствовал это и спросил:

– В чем дело?

– Все открылось. Стало известно, что вы убили жену.

– Неправда!

Лоранс пожала плечами.

– Ну хорошо, это правда. Но я пошел на это из любви к тебе.

– Вот как? А Соврези вы отравили тоже из любви ко мне?

Треморель понял, что разоблачен, что попал в ловушку, что, пока его не было, кто-то все рассказал Лоранс. Он даже не пытался ничего отрицать и лишь восклицал:

– Что делать? Что делать?

Лоранс притянула его к себе и дрожащим голосом шепнула:

– Не покрывайте позором имя Треморелей. В доме есть оружие.

Эктор отшатнулся, словно воочию увидел смерть.

– Нет! – вскрикнул он. – Нет! Я могу бежать, скрыться. Я уеду один, а потом ты ко мне приедешь.

– Я вам уже сказала: поздно. Дом окружен полицией. А вы же знаете, это означает каторгу или гильотину.

– Можно бежать через двор.

– Взгляните, там тоже стоят.

Он бросился к окну, увидел людей Лекока и отскочил, трясясь и чуть ли не обезумев от страха.

– И все-таки можно попробовать, – промолвил он, – переодеться…

– Бессмысленно. В доме полицейский. Взгляните, он оставил на столе постановление на арест.