– Сама не опаздывай, – ответила непочтительная дочь. – И торт мой не забудь!

Забыть «мой торт» не представлялось возможным. Я знала: каждый, кто хотя бы мельком увидит это произведение кондитерского искусства, долго будет любоваться им во сне, пуская слюни в подушку.

Торт готовила Машка, а она не только гениальный домашний кондитер, но и редкий мастер-декоратор. Сделанный ею торт по форме и размерам походил на небольшой чемодан и был изумительно украшен. По пышной, как свежевыпавший снег, кремовой поверхности целой толпой скакали розово-белые зайки и котики, играющие с разноцветными бусами и колечками.

– Тематика отчасти новогодняя, потому как сейчас еще только январь, и с элементами того, что любят все девушки, – сочла необходимым объяснить мне свою задумку Машка, когда я в потрясении замерла над открытым багажником с супертортом в нем. – Я имею в виду милых пушных зверьков и ювелирные украшения. Зайки и котики сделаны из маршмеллоу, бусы тоже съедобные, а изумруды и рубины в кольцах – кусочки засахаренного ананаса. Тебе нравится?

– Нет слов! Это просто шедевр!

– Аккуратно вытаскивай коробку и подержи ее одну секундочку, я закрою багажник – и понесем в четыре руки.

Транспортировка шедеврального кондитерского изделия от машины до холодильника в моем кабинете не осталась незамеченной. На нас с Машкой (и тортом) глазели, у нас интересовались, у кого сегодня юбилей, когда будем праздновать и кому сдавать деньги на подарок.

Я краснела и отмалчивалась, а Машка, наоборот, охотно делилась с коллегами всеми интимными подробностями, от рецепта кондитерского чуда до личности и возраста именинницы.

Торт одуряюще пах ванилью и ромовой пропиткой, вызывая в массах нешуточное волнение.

Занеся его в кабинет и при деятельной помощи Димы определив на временное пребывание в холодильник, мы с Машкой стукнулись в ладошки и условились встретиться для торжественного выноса торта в обратном направлении в семнадцать тридцать. Я планировала отпроситься у Плевакина и уйти с работы на полчасика раньше, чтобы приехать в ресторан заранее, еще до прихода гостей.

Шеф разрешил, для порядка немного поворчав, но и поздравив меня с именинницей шоколадкой.

Я приняла подарок с признательностью: шоколад был домашний, на фруктозе, сделанный специально для нас с Сашкой супругой Анатолия Эммануиловича, милейшей Тамарой Тимофеевной. Она профессор психологии и просто очень умная женщина, ей прочитать человека – все равно что по страничке букваря пробежаться: пустяковое дело. А еще у нее агентурная сеть, как у МИ-6, и она в курсе всего, что происходит с нами, подчиненными ее супруга, как в суде, так и за его пределами.

– Томочка велела тебе передать – не дуйся, тебе обида глаза застит, – вручив мне шоколадку, сказал еще шеф. И на мои непонятливо округленные глаза ворчливо добавил: – Да не знаю я, о чем это она, я в ваше бабское не вникаю.

Ну, что я сказала? Точно, разведка «Томочке» уже донесла о нашем с Говоровым разрыве. И шефу она явно что-то такое сказала, иначе он не упомянул бы «наше бабское». Это же он так нежные чувства называет, любовь-морковь и все такое.