Пибоди, борясь с замешательством, опустила глаза.

— Вы упоминали его в нескольких рапортах по раскрытым делам, мэм.

— У вас привычка читать чужие рапорты, Пибоди?

— Только ваши.

— Почему?

— Потому что вы лучше всех.

— Вы что, подлизываетесь или метите на мое место? Пибоди пожала плечами.

— Оно освободится, когда вам присвоят капитанское звание.

— С чего вы взяли, что я стремлюсь в капитаны?

— Потому что не стремиться было бы глупо. А вы не глупы.

— Ладно, замнем. Может быть, вы все-таки просматриваете какие-нибудь другие рапорты?

— Только по службе.

— Есть предположения, кто бы мог быть куратором Бумера в отделе по борьбе с наркотиками?

— Никак нет. Ни разу не видела, чтобы его имя упоминалось в связи с другим сотрудником полиции, кроме вас. У большинства осведомителей по одному куратору.

— Наверное, Бумер любил разнообразие, как вы… Что ж, придется поработать на улице. Проверим его излюбленные точки и посмотрим, что получится. В нашем распоряжении всего два дня. Если вас ждут дома, у камина, предупредите, чтобы не ждали.

— У меня никого нет. Сверхурочные часы меня не пугают.

— Вот и хорошо. — Ева встала. — Седлаем коней. Кстати, Пибоди, мы с вами уже видели друг друга голышом, так что бросьте эти ваши «никак нет», «так точно» и прочую муру! Называйте меня просто Даллас.

— Будет исполнено, мэм.

Уже глубокой ночью, на последнем издыхании Ева открыла входную дверь, выругалась, споткнувшись о кота, который вообразил себя сторожем, и заковыляла вверх по лестнице.

Чего она только не навидалась за этот вечер! Сомнительные бары, заведения со стриптизом, грязные улочки, где дешевые проститутки караулят клиентов. Все это сливалось в неаппетитную мешанину, среди которой до недавних пор протекала жизнь Бумера Йоханнсена.

Разумеется, все изображали полнейшее неведение. Никто ничего не видел! Единственная полезная информация, которую она вынесли из посещения городской изнанки, заключалась в том, что Бумер не давал о себе знать и никому не попадался на глаза целую неделю, а то и дольше.

Это, впрочем, не помешало неизвестным отправить его на тот свет… У Евы оставалось все меньше времени, чтобы узнать, кто это сделал и почему.

В спальне царил полумрак. Она уже сняла и отбросила в сторону форменную рубашку, когда заметила, что кровать пустует. Она ощутила разочарование, которое очень скоро переросло в настоящую панику, как ни неприятно было это сознавать.

«Вынужденный отъезд? — пронеслось в голове. — Он может сейчас лететь в любой уголок мира. Возможно, будет отсутствовать несколько дней…»

Не сводя растерянного взгляда с кровати, Ева сбросила туфли, стянула узкие брюки, нашарила в ящике комода хлопчатобумажную ночную рубашку и натянула ее через голову.

Позор! Стоит Рорку отлучиться по делам — и она уже погибает от тоски. Конечно, ведь теперь ей не к кому прижаться! Некому развеять ночные кошмары, которые в последнее время одолевают ее все сильнее…

"Я так устала, что сегодня наверняка удастся обойтись без сновидений, — сказала она себе. — В ближайшие дни мне будет просто некогда грустить. И у меня достаточно силы духа, чтобы не вспоминать вещей, которые хочется вообще изгнать из памяти».