Несколько автоматных очередей прорезали ночь – это Коровин и его компания с крыши заднего вагона своего поезда пытались обстрелять паровоз, толкающий их состав. Но пули легко отскакивали от стальной обшивки паровозного бункера. А в ответ на коровинскую стрельбу танк, стоявший на открытой платформе, сначала медленно поднял дуло своего орудия, а затем одной короткой очередью из крупнокалиберного пулемета поджег крышу вагона, на котором залегли коровинцы. И хотя ветер почти сорвал пламя, Коровин понял, что все его автоматы и ручные пулеметы – ничто перед этим танком и силой паровоза, толкающего поезд и несущего его сквозь тайгу.

Сорвав с ног сапоги, Коровин размотал белую портянку и замахал ею в воздухе…

А Стриж объявлял тем временем на всю страну:

– …Перед лицом поглощения русского Дальнего Востока Японией, Сибири – Китаем, а наших южных республик – Ираном и Турцией, перед лицом реальной опасности прекращения существования русского народа как нации правительство Советского Союза поручило мне сделать следующие заявления.

Первое. Мы самым категорическим образом ставим в известность всех, кто планирует посягнуть на наши священные границы, что любая попытка создания пограничного инцидента и любое нарушение советской границы будут истолкованы нами как начало военной интервенции. И в этом случае мы оставляем за собой право принять все меры для ответного удара как по фронту агрессора, так и по его тылам. Мы готовы встретить эту агрессию…

На телеэкранах возник подземный бункер в Жигулях, в котором под сорокаметровой толщей гранитного пласта расположены Центральный штаб ракетных войск, штаб стратегического резерва Советского Главнокомандования и ядерное бомбоубежище Советского правительства. Впрочем, телекамеры показали зрителям только одно помещение – зал штаба ракетных войск. Здесь перед светящимися экранами компьютеров и радаров сидели молодые офицеры самых различных рангов – от лейтенантов до генералов. Прямая связь с разведывательными спутниками позволяла им почти вплотную видеть развертывание израильских и китайских войск вдоль южного берега пограничной реки Амур. На броне легких танков, которые выкатывались там из люков израильских транспортных самолетов, можно было легко различить голубые шестиконечные звезды…

«До полной боевой готовности атакующих сил противника – сто минут!» – громко доложил какой-то молодой майор на Центральный пост, где в окружении генералов сидел над картой Приамурья Секретарь ЦК КПСС Павел Митрохин. Он был в новеньком маршальском мундире, рядом с ним большие электронные часы уже вели обратный отсчет времени: 100… 99, 55…, 54…99, 53… Одновременно со всех концов зала доносились голоса рапортов: «Американская армия получила приказ «red alert»!»

«Турецкие танковые дивизии заправляются горючим по нормам военного времени!»

«Японская авиация получает боекомплект!»

И здесь же, на экранах контроля готовности советских вооруженных сил:

открывались ракетные шахты в сибирской тайге и звучал рапорт:

– Готовность тактических ракет первого удара – 2 минуты!..