– И что за гадость пьет этот Богдан? Где только берет подобную дешевку. Не иначе специально заказывает, экономя деньги. Зря экономил, не пригодятся, хотя… стоит ли казнить надсмотрщика? Да, он заслужил смерть, но казнь может повлиять на моральное состояние бойцов. Негативно повлиять. Это только усложнит работу. Поговорим с братом, окончательное решение принимать ему.

В каморку вошел Богданов с дубинкой в руке, доложил:

– Шеф! Ваше приказание выполнено, девки в душевой.

– Как они?

– Напуганы так, что трясутся!

– Это хорошо! Давай дубинку!

Надсмотрщик передал главарю банды оружие убийства. Абадзе похлопал дубинкой по ладони:

– Пойдет! Ну что, Богдан, идем к нашим девочкам? Кстати, ты не в претензии, что я воспользовался твоим костюмом?

– Нет, шеф, тебе бы еще сменить туфли, вон в углу кроссовки стоят.

– Дело говоришь!

Главарь переобулся. Затем спросил:

– А где ты берешь такую паршивую водку?

– Сабиру заказываю!

– Отравиться не боишься? Это же дихлофос, а не водка.

– Я и не такую гадость пил. Главное, чтобы по мозгам била, остальное ерунда.

– И чтобы стоила дешево, да?

– И это тоже!

– Ладно, идем!

Абадзе и Богданов, пройдя коридор с пустыми камерами, вошли в душевую комнату. Дверь в туалет была закрыта, сбоку вдоль стены, прикованные наручниками за одну руку к трубе, стояли одетые в больничные костюмы молодые красивые и до предела испуганные девушки. Среди них и недавно похищенная Короленко. Екатерина дрожала всем телом. Напротив, едва касаясь пола, висела виновница предстоящего кровавого действа. Абадзе встал перед девушками:

– Бесценные мои красотки! Вы все искали себе богатеньких друзей. Мы решили помочь вам и поэтому доставили сюда, откуда для вас начинается путь в новую, обеспеченную жизнь. Ту жизнь, к которой вы и стремились. Но не все, оказывается, оценили нашу доброту. Нашлась-таки одна неблагодарная овца, решившая, что может делать все, что захочет. Это не так. Пока вы находитесь здесь, то обязаны вести себя тихо. Это потом, когда окажетесь в богатых домах, проявляйте норов сколько хотите. Здесь же я не потерплю ни малейшего неповиновения. То, что сделала ваша подруга, Ирина Константиновна Васильева, глупо. Тем, что девушка покалечила себя, она подписала собственный приговор. Порченый товар никому не нужен, а членовредительство карается смертью. Да, да, для меня вы обычный товар, это для вас я благодетель. Мне без разницы, к кому вы в дальнейшем попадете, лишь бы ваш будущий хозяин или муж заплатил. За вас за всех готовы заплатить, и хочу отметить, люди уважаемые, богатые, достойные. Они не будут держать вас в камерах, а окружат вниманием и заботой. Радуйтесь, дурочки, что скоро увидите то, что большинству женщин увидеть не суждено никогда и о чем они мечтают в сладких снах. Для вас же сон станет явью. Но кого я предоставлю покупателям, если вы, как Васильева, начнете портить себе шкуры? Этого я допустить не могу. И чтобы произошедшее не повторилось, стоящая или, вернее, висящая перед вами сука будет на ваших глазах казнена. Таково мое решение. Как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Вы все должны смотреть на казнь. Богдан!