– Пожалуйста, – сказал он хозяйке, – сделайте все почище и не забудьте принести немного водки…

Когда он вернулся, Кайса листала книгу.

– А вы знаете русский язык?

– Да, – ответил Пеккала. – Я даже был одно время в России.

– Давно? – спросила она.

– В прошлую войну. Я был там… в плену!

Она отбросила книгу и осмотрелась.

– Плохо мне, – призналась женщина. – И все время чего-то чертовски хочется… все время! Вы не знаете, полковник, чего может хотеться такой дурной женщине, как я?

Юсси Пеккала, пряча улыбку, пожал плечами.

– И вы не знаете, – с презрением отмахнулась Кайса. – И я не знаю. И никто не знает…

– Я знаю! – ответил Пеккала.

– Знаете?

– Да. И знаю уже давно. То, чего хочется вам, хочется и мне.

Женщина взглянула на него почти с удивлением. Глаза ее стали чище – казалось, она даже протрезвела.

– Ну? – сказала она.

– Мира, – ответил полковник.

– Так это же всем, – выкрикнула Кайса. – А вот скажите, чего хочется мне! Мне! Одной мне!..

Она скинула шинель на лавку и подошла к столу.

– Можно, я буду хозяйкой?

– Пожалуйста.

Она разлила водку по стаканам. Себе налила поменьше, ему побольше. Потом как бы нечаянно дополнила и свой стакан.

– Мне завтра будет стыдно, – призналась она. – Но сегодня мне все равно… Мы больше никогда не увидимся!

Они выпили водку. Подвигая к женщине тарелки, Пеккала сказал:

– Вы, наверное, не привыкли… У меня все так просто.

– Да бросьте вы об этом! – грубо остановила она его. – Я два года провела на фронте. Я забыла уже, как это сидеть за столом… Бросьте!

– Куда вы сейчас направляетесь?

– Сначала в Петсамо. Меня переводят в медицинский состав. Я свое уже «откуковала»… Из Петсамо, наверное, я попаду в Норвегию…

– Хотите остаться здесь? – предложил полковник. – Я могу вас устроить при своем штабе.

– Зачем?

– Я думаю, что вам здесь будет лучше.

– Не надо. Мне надоело жить в лесу…

Скоро она опьянела совсем, и Юсси Пеккала попросил хозяйку дома уложить гостью в соседнем приделе избы. Наутро, когда он проснулся, Кайсы Суттинен-Хууванха уже не было, и хозяйка передала ему записку:

«Господин полковник! Мне очень стыдно за мое вчерашнее поведение, но, я надеюсь, Вы меня простите. Поверьте, что я не такая уж плохая, какой многим умею казаться. Просто у меня была глупая и бездарная жизнь. Я не помню, говорила Вам вчера или нет, что я отправляюсь в Петсамо. Но я помню, что Вы предложили мне остаться при Вашем штабе. Я не знаю, как сложится моя дальнейшая судьба, но, если мне будет очень скверно, позвольте обратиться к Вам, – может, здесь мне действительно будет лучше.

К. Суттинен-Хууванха».

– Бедные женщины! – подумал вслух полковник. – Чего только не делает с ними эта проклятая война…

Он взял полотенце и вышел умываться. Слепой сын хозяйки играл на самодельной гармошке, шевеля в такт музыке пальцами босых ног. Безглазый калека растягивал меха в хвастливом напеве: