По резкому приказу Камаля мужчины, собравшиеся вокруг Насти, отступили. Камаль наклонился вперед и предъявил ей раненую руку.

— Слушай, христианская шлюха. Я накажу тебя за рану, которую ты мне нанесла. Каждый из моих людей надругается над твоим грязным телом и наполнит его доброй мусульманской спермой. Ты истечешь кровью, шлюха. Ты будешь молить меня о милости, грязная свинья.

Настя не смотрела на него. Она смотрела куда-то вдаль, и лицо у нее было спокойным и отстраненным.

— Она готовится действовать, — еле слышно сказал Пэдди.

На экране видно было, что спокойствие Насти раздражает и сердит Камаля. Он повернулся к своим людям.

— Кто первый оседлает эту кобылу? — крикнул он.

— Байас, лев! — закричали все. — Байас с могучей палкой. Он первым оседлал дочь шлюхи в Оазисе. Он первым должен вспахать и мать-шлюху.

Байаса вытолкнули вперед. Он усмехнулся, расстегнул шаровары и продемонстрировал свой величественный член. Начал тянуть и массировать его, и тот вытянулся во всю длину и разбух.

— Держите суку, — приказал он окружающим. — Она обезумеет от похоти, когда почувствует, как эта штука входит в нее. Раздвиньте ей ноги.

Мужчины по обе стороны стола ухватились за Настины бедра и грубо развели их. Байас встал между ними. Он плюнул на ладонь и увлажнил головку пениса слюной.

— Я должна прекратить это! — выпалила Хейзел. — Надо вытащить ее оттуда.

— Подожди. Нельзя прекращать войну после первой жертвы, — сказал Гектор.

— Настя не солдат, — рассердилась Хейзел.

— О нет, солдат, — возразил Пэдди. — Она не простила бы вам, если бы вы вытащили ее оттуда. Именно к таким обстоятельствам она готовилась. Это ее работа. Ее профессия. Понаблюдайте за ней!

Он показал на экран. Байас, лев, изменил положение ног, изготовился, собираясь сделать первый толчок. Внезапно гибкое тело Насти сложилось вдвое под ним. Настя вырвалась из рук двух арабов, державших ее за лодыжки. Ее ноги без видимого усилия грациозно согнулись, прижались к плечам, потом двинулись вперед с такой силой, что словно расплывались в движении. Голые Настины пятки ударили в основание члена Байаса. В микрофонах ясно послышался хруст сломанной лобковой кости. Таз раскололся надвое в районе соединительного хряща. На разбухший пенис, внезапно зажатый между пятками Насти и разбитой тазовой костью, пришлась вся сила удара, и пещеристые тела разорвались. Байас отлетел к переборке, и из его члена струей ударило не семя, а кровь. Он завыл, ноги под ним подогнулись, он осел у переборки, а потом упал, сжимая поврежденный орган.

Настя снова сложилась вдвое, но на сей раз обвила ногами шеи державших ее мужчин. Используя инерцию движения и силу длинных спортивных ног, Настя швырнула мужчин черед каюту, словно камни из катапульты. Они тоже врезались в переборку. Один ударился головой, и его череп раскололся. Второй сумел вытянуть руку, защищая лицо, но удар пришелся на локоть, и сустав разлетелся. Человек со стоном перевернулся и завопил, моля Аллаха о милости.

Настя снова сложилась и, обретя полное равновесие, встала на ноги. Она наклонилась к мертвецу, по-прежнему связанными руками вытащила у него из-за пояса кинжал и повернулась к остальным охранникам. Первого она ударила кинжалом в живот, и, когда тот скрючился, пытаясь удержать вываливающиеся внутренности, ударила его по основанию черепа рукоятью из серебра и носорожьего рога. Побуждаемый гневным ревом Камаля, еще один охранник попытался подойти к ней сзади. Настя даже не обернулась; она не глядя лягнула, попав ногой в подбородок; голову араба откинуло с такой силой, что шейные позвонки хрустнули, раскололись и человек упал на пол, как сброшенная рубашка. Его товарищи теснились в дверях, стараясь поскорей выйти.