Первый солдат приходит ровно в 16:00, расписывается в журнале, и в присутствии дежурного по части или его помощника посылка вскрывается.

Дежурный проверяет ее на наличие спиртного и других неразрешенных уставом вещей. Как правило, на носки и всевозможные «вшивники» внимание дежурного не распостраняется. Но у южан — а у нас служат несколько чурок и кавказцев — особо ретивые офицеры могут распотрошить, например, пачки с чаем в поисках наркоты.

И часто не без успеха.

За всем, конечно, им не углядеть, и всего не проверить.

Арсену анаша приходит в запаянных целлофановых пакетах, погруженных в банки с вишневым вареньем.

«Ай, хорошо!» — смеется маленький кабардинец, угощая косяком. «И пыхнуть можно, и на хавчик если пробъет — покушать есть! Умный у меня дядя, да?»

Спиртное, если имеется в посылке, изымается на месте.

Памятен единственный случай, когда присланный кому-то из хохлов отменный самогон, литра четыре, был вылит дежурным по части капитаном Потаповым в раковину умывальника. Пахло так хорошо и сильно, что даже из строевой и секретки вылезли, поводя носами, писаря и женщины-прапорщики.

Раковину эту еще полдня ходили нюхать все, кому не лень.

Каждый добавлял от себя лично что-нибудь новое в адрес дежурного.

«Ну, не мог я по-другому — Батя в дежурке находился, из Питера ему звонили!..» — оправдывался потом Потапов. Слушатели сочувственно кивали, улыбаясь. «Ну нельзя было иначе, неужели не ясно?!» — почти в отчаянии спасал свою репутацию капитан.

Обычно же спиртное изымается «на экспертизу», как говорит наш взводный. Воронцов настоял на введении в журнале выдачи посылок графы «командир подразделения». «В целях предотвращения хищений и злоупотреблений со стороны старослужащих», как объяснил он замкомандиру полка Геббельсу необходимость своего личного присутствия и контроля.

Тот, твердый борец с любой неуставщиной, легко согласился.

Эффект не заставил себя ждать. Старые действительно перестали кружить у почтового окна в день выдачи посылок.

Теперь первым расхищает и злоупотребляет сам взводный. Часто на пару с каким-нибудь лейтехой, помощником дежурного. Роются в солдатских посылках, ковыряются в них, потрошат: Бутылки, грелки, подозрительного вида банки — ничто не минует пристрастного ока.

В стране где на водку введены талоны, каждый грамм особенно ценен.

Вид у «экспертов» на следующий день обычно какой-то болезненный.

Главное при получении посылки тут же заныкать самое ценное — курево и часть жратвы.

Для этого лучше всего иметь знакомых среди штабных писарей — из строевой и секретной частей, из автомобильного управления и отдела ГСМ. За пару пачек чая, печенья или сигарет они с готовностью возьмут твой ящик на хранение. На худой конец можно попросить посыльного по штабу — а это всегда кто-нибудь из молодых нашего взвода — спрятать все до поры до времени где-нибудь в подвале.

Можно договориться и с самим почтальоном, но тот жадный, сука, и капризный. Выйдет дороже, да еще и упрашивать долго придется, унижаться.

Правда, однажды, еще в бытность во взводе Черепа, нам с ним пришлось обратиться к Пичулю, тогда еще не в конец оборзевшему и даже еще не ефрейтору.