И толпа за его спиной одобрительно зашумела. Я смотрел на их суровые, полные решимости идти за мной до конца лица и думал: «Как все-таки иногда мало требуется людям! Создадут легенду, страстно поверят в нее, и попробуй переубеди их, что мне даже в самом горячечном бреду не пришло бы в голову идти на абордаж одному».

– Теперь слушайте все: никакого абордажа не будет! – повысил голос я. И едва только Головешка успел пробормотать: «И правильно, Лео, гибметом надежнее», продолжил: – Как не будет и ничего другого. Вернее, другое как раз и будет: мы их спасем.

– Нет спасения – нет вознаграждения! – блеснул знанием свода морских законов попугай на плече Головешки в образовавшейся после моих слов тишине.

– А ведь и верно! – ахнул кто-то в толпе. – Браво, капитан! Зачем рисковать жизнью или губить чужие, когда все можно обстряпать именно таким образом! Ну а мы уж постараемся, чтобы вознаграждение стоило наших хлопот, – заржал говорящий.

Такой оборот дела устроил всех, за исключением меня самого. Могу себе представить, что останется ценного на купце, когда команда «Морского орла» заберет с него свое вознаграждение. Но что-то менять было поздно. И потому скрепя сердце я приказал:

– Шкипер, сигнальте им: «Держитесь, идем на помощь!»

– Что у вас случилось? Сместился груз? – с проницательностью бывалого капитана поинтересовался я у офицеров, сгрудившихся на мостике «Гливленской розы», когда мы приблизились к ней. Именно так назывался тарландский купец.

– И это тоже, – кивнул человек, который, несомненно, и являлся на «Розе» капитаном. Я решил так из-за его длинной бороды, которая ему доставала до пояса.

– Что-то они там все бородатые, – заметила Рейчел.

И верно: на кого ни глянь – обязательно с бородой. Даже выглядевший насмерть перепуганным юнга носил на подбородке пусть жидкую, но поросль.

– Это же тарландцы! – пояснил Алавир. – У них без бород не принято.

– Почему?

– Они убеждены, что мужественность заключается именно в ней.

– Дикое суеверие! – заявил виконт Антуан. – При чем здесь борода? Взять даже нашего капитана. Растительность на его лице отсутствует полностью, но тем не менее ту самую мужественность он собой и олицетворяет, простите за невольную тавтологию.

На всякий случай я выдвинул вперед нижнюю челюсть и нахмурил брови, чтобы точно уж ни у кого сомнений не оставалось.

– За что вас, виконт, простить? – не понял Стерк.

– Не важно, – отмахнулся тот. – Сейчас куда насущнее – помочь этим несчастным людям.

– Кто вы? – наконец спросил капитан «Гливленской розы». – Вижу, что пакетбот, и, судя по обводам корпуса, брангарийской постройки. Но флага почему-то нет. Даже вымпела.

– Пираты, – честно ответил Головешка.

Несмотря на всю трагичность ситуации, на мостике не удержались от улыбок. Еще бы: «Гливленская роза» не самый большой корабль из тех, что бороздят моря и океаны, но «Морской орел» в сравнении с нею выглядел как заяц рядом с собакой.

– Коли пираты, значит, на абордаж нас брать будете? – Судя по бороде, которая была всего на пол-ладони короче капитанской, на этот раз с нами разговаривал старший помощник.