Прости, приятель.

А потом они уедут — со всей сворой, если она захочет, — в Спокан. Наверное, придется взять в аренду чертов фургон. Ехать долго, так что понадобятся удобства. И ехать как можно дальше отсюда.

Если к их возвращению Тауни и Мантц не поймают Экла, значит, дерьмовые они агенты.

Послышалось шуршанье шин. Саймон оторвал взгляд от работы и, увидев полицейскую машину, отложил кисть, которой собирался красить барные табуреты.

Дай бог, хорошие новости.

Фиона вышла из дома, прижимая кулаки к груди, словно помогая себе дышать.

— Дейви, ты вовремя. Предыдущие клиенты уехали десять минут назад, а следующие приедут через двадцать. Она жива?

— Ее пока не нашли, Фи. — Фиона опустилась на ступеньки веранды. Обняла обступивших ее собак. — Нам прислали портрет ублюдка. Единственное, что они могли выжать из двух свидетелей в мотеле. Я принес тебе копию.

Дейви вытащил из папки листок бумаги и протянул его Фионе.

— Не похож на него… на него, прежнего. Только глаза… Глаза похожи.

— Свидетели сомневались. Это фоторобот.

— Его лицо… более круглое, и без бородки он выглядит моложе. Но… бейсболка многое скрывает, да?

— От ночного портье практически ничего не добились… как нам передали. Второй парень старался изо всех сил, но он практически не видел Экла. В номере Экла остались отпечатки пальцев. Они совпали с отпечатками из его квартиры. На второе письмо он не попался. Во всяком случае, до сих пор. — Дейви кивнул подошедшему Саймону. — И вряд ли уже ответит, поэтому сегодня вечером его имя и этот набросок передадут в средства массовой информации. Сведения о нем прозвучат на всех телеканалах и появятся в Интернете. Кто-нибудь его опознает, Фи.

Саймон молча взял у Фионы набросок, рассмотрел его.

— Мы расклеим изображение на паромах, на причалах, — продолжал Дейви. — Газета, в которой работала Стар, предлагает вознаграждение в четверть миллиона долларов за информацию, которая приведет к ней или Эклу. Ему некуда будет спрятаться, Фи.

— Да, думаю, да. Я только надеюсь, что они успеют спасти Стар.

Он заставил ее идти. Даже с подталкиванием и протеиновым напитком, который он влил ей в глотку, это заняло целых три часа. Она часто падала, ну, и хорошо. Он хотел оставить отчетливый след. Где приходилось, он волок ее и опять же наслаждался этим. Он знал свою цель и знал, как туда добраться.

Отличное место. Идеальное, пусть даже приходится говорить это самому.

К тому времени, как они остановились, ее лицо было грязным и багровым от синяков, исцарапанным, ободранным. Одежда, которую он постирал и снова надел на нее, превратилась в лохмотья.

Она не плакала, не сопротивлялась, когда он привязывал ее к дереву. Ее голова упала на грудь, а связанные руки обмякли на коленях.

Только несколькими оплеухами он привел ее в чувство.

— Я пока оставлю тебя одну. Я вернусь, не переживай. Ты можешь умереть от обезвоживания, или солнечного удара, или от заражения крови. — Он безразлично пожал плечами. — Надеюсь, обойдется, потому что я очень хочу убить тебя своими руками. После того, как убью Фиону. Одна — для Перри, одна — для меня. Боже, как ты воняешь, Кейти. Тем лучше, конечно, но, фу, гадость какая! Ладно, когда все закончится, я напишу за тебя твою историю, пошлю в газету от твоего имени. Ты получишь Пулитцеровскую премию. Посмертно, но я думаю, твоя кандидатура бесспорна. До свидания.