Вултон только стонал и медленно раскачивался из стороны в сторону. Не выдержав, я шагнул к нему и за шкирку приподнял с пола. Некоторое время держал его на весу. Потом нажал пульт компьютера, и во всю стену вместо изображения станции возникла фотография моих родителей.

– Ты помнишь их, Вултон?! Наверное, ты изучал досье тех, кого вы выбрали. Ты не мог не видеть их фотографии!

Я отшвырнул Вултона в кресло и вернул в обзорном окне вид галактики.

– Благо народа хоргов! Конечно же. Вы поступили так ради блага хоргов! Какое вам дело было до обычного земного мальчишки? Какое вам было дело до его искалеченной жизни? А когда вдруг созданный вами идеальный диверсант вышел из-под контроля, вы закричали: чудовище! Значит, меня уничтожить надо?! А может, вас? Чтобы больше не появлялось таких чудовищ!

– Ты действительно чудовище, – прошептал Стронхуф. – Мы воюем, но мы не трогаем мирные планеты.

Я развернулся к нему.

– О, это ненадолго. Гарантирую. Слышал, что Вултон говорил? Про то, что двести лет назад подобный план был ими отвергнут? А сейчас приняли. Вот пройдет еще лет двести, и ваши руководители сочтут, что ради блага хоргов или дролов можно и вражескую планету уничтожить. Помните? Побеждает тот, кто быстрее и полнее продаст свою душу. Просто я начал делать это гораздо быстрее вас. – Я на миг замолчал. – Но у меня хватило ума опомниться. И у меня нашлись друзья, которые помогли мне принять правильное решение.

Под всеобщее молчание я подошел к обзорному экрану почти вплотную и около минуты рассматривал мчащуюся сквозь космос смерть.

– Мушкетер, – спокойным голосом позвал я. – Волна связи ноль тридцать пять. Код семнадцать фетра. Передай этот сигнал по указанной мной волне.

– Сделано, – сообщил Мушкетер.

– Теперь перейди на волну ноль двадцать один и три раза с двухсекундным интервалом передай слово «вечность». Кодировка сигма.

– Сделано.

– Теперь волна ноль сорок. Команда «смерть». Кодировка тау.

– Сделано.

В тот же миг летящая станция вдруг как бы осветилась изнутри. Еще секунда – и на ее месте вспыхнул огненный шар. Тонны Q-взрывчатки и собственный арсенал станции превратили ее в газ. Короткий миг горела в космосе новая звезда. Потом все стихло. От станции не осталось ни одного куска. Впрочем, это и неудивительно. Взрывчатки я напихал туда дай бог.

Вултон медленно поднялся с кресла и подошел к обзорному экрану. Долго наблюдал за рассеивающимся дымом. Потом повернулся ко мне. На его лице отчетливо было видно недоумение.

– Почему? Почему ты так сделал?

Я грустно усмехнулся.

– Вы все равно не поймете. Просто я решил остаться человеком. Человеком, а не чудовищем, Вултон.

– Но ты не мог… я лично закладывал в тебя программу… ты не мог освободиться…

Я еще раз оглядел теперь уже пустой космос.

– А я и не освобождался. Я просто вас простил. Пусть Бог будет вам судья, если вы в него верите. Но не я. Я не хочу. Я понял, что жизнь слишком ценная вещь, чтобы растрачивать ее на такую никчемную вещь, как месть. Мои родители этого не одобрили бы. Тут Виктор Семенович был прав. И еще в память о Стархе. Считайте, что в этом моем поступке есть заслуга и Старха. Думаю, что для вас еще не все кончено, если есть такие люди, как Старх.