– Хорошо. Вы только покажите, где нам лечь. Мы вам не помешаем. На яхте мы привыкли к тесноте. Она ведь у меня совсем крошка.

– Ага, – подтвердил Тигар и вдруг зевнул. – Устал, – пожаловался он.

– В таком случае – спать. – Виктор Семенович бросил на кровать постель. – Разберетесь сами?

Я усиленно закивал и принялся стелить себе на диванчике. Тигара Виктор Семенович отвел в другую комнату.

– Эта комната моей дочери. Ее сейчас нет. Так что располагайся.

Только оставшись один и лежа в кровати, я понял, что Виктор Семенович специально оставил меня одного, давая время обдумать сказанное за сегодня.

В эту ночь заснуть мне так и не удалось.

Утром я поднялся первым и убрал постель. Оделся и вышел на балкон, вдыхая прохладный утренний воздух. Потом залюбовался пейзажем. На балконе я и простоял все то время, пока проснулись остальные. И тут раздался звонок в дверь.

Я вздрогнул и беспомощно посмотрел на Виктора Семеновича. Если это кто-то с работы Виктора Семеновича, то они могли помнить меня. Конечно, вряд ли, но…

Виктор Семенович решительно прошел в прихожую. Через минуту там раздалось щелканье замка и радостно оживленный голос Виктора Семеновича:

– Ленка? Ты как здесь? Ты же вроде как собиралась с подругами сегодня заниматься? У вас же сессия.

– Ой, папка, да мать вчера позвонила. Говорит, что ты позвонил ей вчера и настойчиво просил сегодня домой не приходить, а переночевать у знакомых. Сказала, что голос у тебя был какой-то странный. Что-нибудь случилось?

Я почувствовал, что краснею. Сколько хлопот доставил людям. Я же совсем забыл, что у него есть дочь и жена.

Тут в комнату вошли Лена и ее отец. Я повернулся и замер.

– Ой, Мотылек, – невольно вырвалось у меня. За пять лет Лена изменилась совершенно. Впрочем, это было и неудивительно. Я был знаком с дочерью Виктора Семеновича очень короткое время, когда он однажды пригласил меня к себе. Он рассказал ей мою историю, и эта девчонка, всего лишь на год старше меня, подсела тогда ко мне и просто взяла за руку. Не знаю почему, но мне стало легче. Она ничего не говорила. Просто сидела и молчала, сочувственно сжимая мою ладонь. Сама же она была какая-то вся воздушная. В тот день я ее в первый и последний раз назвал мотыльком. Сейчас же… сейчас это была вовсе не та Ленка-конфетка, которую я знал. Теперь это была уже взрослая девушка, но все равно что-то озорное оставалось в ней от того, что было раньше. И именно это что-то и заставило меня назвать ее тем именем, каким когда-то я ее наградил.

Ленка отшатнулась, смертельно побледнев. Повернулась к отцу. Я же, проклиная свой язык, бросился к ней…

Я успел как раз предотвратить падение, подхватив ее до того, как она грохнулась на пол. Осторожно поднял и перенес на диван. Рядом бегал встревоженный Виктор Семенович, чуть ли не проклиная себя.

– Я ведь должен был помнить, что она встречалась с тобой! Должен! Один раз, конечно, но все равно должен был предвидеть, что она узнает тебя! Боже ж мой, она же считает тебя мертвым! Она же ведь была на похоронах! Сама настояла! Я должен был ее подготовить!