— Грядут перемены…, — сквозь пелену охвативших его воспоминаний шептал старейшина. — И жалкие рабы, захватившие власть, вновь будут низвергнуты, — глаза старика сверкнули фанатичным блеском. — Эти жалкие черви узнают свое место…

И вот размашистый шаг его замедлился. Руками старейшина Калеб коснулся створок высоких резных ворот, что закрывали вход Священный зал совета.

— Братья! — заговорил он, едва переступив порог. — Подгорные боги милостивы к нам, — сидевшие на небольшом возвышении седобородые гномы — старейшины клана с ожиданием смотрели на него. — Только что прилетел вестник, — он махнул рукой с зажатым в ней кусочком темного пергамента. — Клан Рыжебородых пал. Теперь кланы всего южного Гордрума признают власть владыки Кровольда. Вторая же весть под стать первой…, — старик усмехнулся и медленно огладил бороду, словно давая остальным время насладится первой новостью. — Город топоров взят в осаду объединенным войском шаморцев и гномов. Думаю уже сейчас секиры вершителей нашего клана кромсают ворота в подземный город клана Черного топора, — в глазах его вновь вспыхнул тот фанатичный огонь, что еще недавно горел там. — Братья, еще немного и кланы всего Гордрума признают нашу власть, а Железная стена снова обретет свою мощь…

После этой речи в зале еще долго раздавались голоса старейшин — то спорящих и негодующих, то торжествующих и восторженных. Молчаливым, словно бестелесным, служкам несколько раз пришлось пополнять коптящие потолок светильники горючим маслом.

— … Как только перевалы Гордрума будут свободны, первые отряды Железной стены сразу же начнут переход на север, — рассказывал один из старейшин — самый молодой из них. — Если мои подсчеты верны, то под рукой Кровольда будет около десяти тысяч гномов-гоплитов…

Вдруг, один из сидевших, коренастый гном с длинным шрамом, пересекавшим все его лицо, прервал говорившего:

— Все это, конечно, хорошо, — под его тяжелым взглядом молодой хранитель сразу же замолк. — Но не торопимся ли мы? Отдавая Кровольду такую власть… Мы должны быть в нем уверены, братья… Мои уши в его отряде доносят, что владыка в последнее время стал задавать слишком много вопросов о нас, о черном железе, о странных смертях среди его противников и вокруг него… Говорят, он спрашивал и о той болезни, что обрушилась на клан Рыжебородых.

После этой тирады хранитель многозначительно замолчал.

— Брат Доброк, мы услышали тебя, — старейшина Калеб первым нарушил общее молчание. — Пока Кровольд нам нужен. Но ты прав в том, что за ним нужно следить… Брат Доброк, пусть твои люди не оставляют его ни днем ни ночью. Никто и ничто не должно ускользнуть от них… Сейчас слишком многое зависит от него…

С неба, затянутого черными клубами дыма, медленно летели серо-белые хлопья, только не снега, а пепла. Едким дымом чадили остатки огромных ворот и массивной квадратной башни. Вся площадь за ними представляла собой хаотичные завалы из вековых обгрызаных огнем сосен, еще продолжавших сочиться смолой; вывороченных из стен валунов; перевернутых повозок. Тот тут то там на импровизированных баррикадах лежали тела — скрюченные, окровавленные, раздавленные мужчины.