— Зачем ты сюда заполз? — грозно спросила Полина.

— Спрятался, — честно ответил Жора.

— А твой… Толян погиб?

— Не знаю. Но если вы говорите, что кто-то погиб, то это, скорее всего, он. Больше никого в доме не было.

Жору била крупная дрожь, он обнимал себя за плечи, пытался остановить колотун, но получалось плохо.

— Тебя надо отмыть, — все так же сурово, но уже здраво заявила мадам хозяйка. — Гоша! Где ты там шляешься?!

— Я тут, — раздался голос из предбанника, и стилист просунул нос в парилку. — Боже мой, кто это?!

— Жора, — скупо объяснила Полина. — Ты милицию вызвал?

— Нет. А что, надо? — И тут же начал оправдываться: — Там не слышно ни черта, что вы тут орете… Так я побежал?

— Не надо. Помоги лучше товарищу ванну принять.

— Я?! — перепугался Гоша и попятился.

— Нет, я, — гавкнула Полина. — Принеси полотенца, он тут уже все изгваздал, и зеленку с йодом, надо раны обработать.

Никто и никогда не сможет понять душу русской женщины. Только что Полина обеими руками держала дверную ручку и голосила: «Милицию, милицию!» Только что я была вооружена кочергой. Но вид несчастного мужчины пробудил в нас лучшие, благороднейшие чувства — милость к побежденным, милосердие к раненым, сострадание к беглецам любого рода.

Жора был низвержен, ранен, и он прятался. Весь набор для проникновения в душу русской женщины в полный рост. Если бы Бульдозер явился к Полине Аркадьевне во фраке и при цветах, то вряд ли добился расположения так быстро.

Гошу и Жору мы оставили в душевой кабине сауны, сами поднялись наверх и принялись решать, как поступить с ним дальше.

— Как минимум накормить, — предложила Полина Аркадьевна.

— Да. А потом в три шеи.

— А потом раны обработать, — угрюмо добавила Караулова.

— Этим сейчас Гоша занимается, — заметила я. — Надо быстрее от него избавляться.

— Как? Переулок до сих пор перекрыт, и там кругом криминалисты. Стрельников тройное оцепление выставил. Мышь не проскочит.

— Хорошо. В три шеи — ночью. Но обязательно. Не забывай, Жора работал на наших врагов.

— Ты уверена? — приподняла одну бровь мадам.

— Сейчас узнаем. Либо он нам все рассказывает, либо мы сдаем его ментам.

— Не стыдно? Шантажировать раненого…

— Отстань! По его милости Гоша в подвал упал, ты чуть умом не тронулась! Я тут как дура третий день ошиваюсь… Прости. — Глаза Полины с обидой блеснули, и я повторила: — Прости, я погорячилась. Но от Жоры надо избавляться.

Красный как рак и очень смущенный, в гостиную зашел Гоша. Приблизился мелкими шажками к дивану, сел на краешек, просунув ладони между колен, и слепо посмотрел на нас:

— Девочки. Это фантастика. У него тело молодого бога.

— Ты что несешь!! — зашипела Полина, но вдруг осеклась и произнесла с крайней заинтересованностью: — Что ты там говоришь?

— Фантастика, — заладил Гоша. — У него тело молодого бога.

Стелькин начал краснеть еще стремительнее, хотя казалось, дальше некуда, его смущение подействовало на нас. Полина заерзала на диване и задала более конкретный по тону вопрос:

— Везде?

— Чтобы лопнули мои глаза, — раздельно проговорил Стелькин. — Они и так едва не лопнули…