— Терпи, Гошик, терпи. Надо. Ты же не хочешь месяц с фиолетовым румпелем ходить?

— Ну почему я вас не послушался?! — скулил Гоша. — Сидел бы сейчас дома с мамой, плесень растил…

— Какую плесень? — прищурившись, уточнила я, так как посчитала, что после всего пережитого стилист заговариваться начал. Экзотический бред о маме и плесени чего хочешь подумать заставит.

— В баночках, — плаксиво булькнул Стелькин. — В трехлитровых, за деньги…

— Боже, — простонала Полина, — Тамара Григорьевна снова попалась?!

— Угу. Теперь мы во всех комнатах плесень выращиваем.

Полгода назад на город обрушилось очередное несчастье в виде рекламных листовок: «Хотите увеличить свой доход в пятьсот раз?!» Гражданам предлагали выращивать в баночках некую экзотическую плесень для фармацевтических нужд. Граждане приобретали пакетики с «культурой» и выращивали ее в склянках с «питательной» водопроводной водой.

(Что удивительно, плесени питания действительно хватало, и она росла. В отличие от доходов.)

Думаю, не надо никому объяснять, что через несколько месяцев половина городских пенсионеров «подсела» на плесень и трогательно отнесла свои пенсии в обмен на «культуру», обставила комнаты трехлитровыми банками и начала ждать пятисотпроцентной отдачи.

— То какие-то семена и клубни цветов покупала, — жаловался Гоша, — то теперь вот плесень холим и лелеем. Никак не могу объяснить мамуле, что все это мошенничество…

Беды с доверчивой мамой отвлекли Гошу от зеркала, и нам удалось надеть на него штаны и майку, спустить на первый этаж в гостиную. Там он распластался по дивану и начал ждать настоящих врачей. Предстоящего врачебного осмотра Стелькин так боялся, что расспрашивать его о том, что и как произошло у лестницы в подвал, не представлялось возможным. Гошик показательно страдал, и мы его жалели.

Эскулапы прибыли через пятнадцать минут. Гоша забился в диванные подушки, его подергали за нос, — он выдержал все без единого писка, только побледнел до синевы, — и врач с сомнением, выразившимся в жевании нижней губы, объявил:

— Ну-у-у, подвижности нет, перелома на первый взгляд нет… Но если не хотите ломать потом перегородку по новой, лучше съездить в «травму» и сделать снимок.

— Мы поедем, — стойко согласился парикмахер и попросил Полину сопровождать его повсюду.

В травматологический пункт Полина прежде всего прихватила кошелек и, уезжая, шепнула мне на пороге:

— Ты уберись… там, в подвале… Тряпка, ведро и все остальное в чулане под лестницей…

Я проводила приятелей до машины с красным крестом и сурово посмотрела в лицо охранника нефтяника Стрельникова, застывшего возле машины. Отклика на лице я не нашла и вернулась в дом крайне недовольная всем.

Взъерошенные кошки озабоченно метались по дому и переговаривались утробными «мяу». Я нашла в кладовой тряпку, губку, резиновые перчатки, «Мистера Мускула» и отправилась в подвал.

Спустилась до лужи крови на паркете и пулей выскочила обратно наверх. Пробежалась по всему дому, проверила замки на всех дверях, задвижки на всех окнах и только тогда смогла приступить к жуткой обязанности — уборке места преступления.