Впрочем, к этому времени Примаков уже вернется в Москву и из «Правды» перейдет в Институт мировой экономики и международных отношений.

Арабский мир, живой и непосредственный, нравился Примакову. Среди дружелюбных и гостеприимных людей, он чувствовал себя вполне уютно. И симпатии к арабскому миру останутся у Примакова навсегда.

Осенью 2006 года издательство «Российской газеты» выпустило его объемную книгу «Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина ХХ века – начало ХХI1 века)». Я воспринял ее как итоговый труд, это историческая и одновременно мемуарная книга. Евгений Максимович излагает историю современного Ближнего Востока, которая совершалась не только на его глазах, но и с его участием.

От каких-то оценок прежнего времени он отказался. Но в основе своей взгляды Евгения Максимовича на причины ближневосточного конфликта, мне кажется, не изменились. Характерно, что если Примаков пишет об «ошибках и заблуждениях» арабских властителей, то в отношении Израиля тон его куда суровее – «кровавые расправы над арабским населением», «кровавая война израильской военщины»…

Его арабские собеседники описаны доброжелательно, с неизменным сочувствием, хотя некоторые из них запятнали себя расправами с собственными согражданами. Израильских политиков он судит более строго. А такой известный и уважаемый в мире израильский политик, как лауреат нобелевской премии Шимон Перес, вообще вызывал у Примакова только отрицательные эмоции. Возможно, потому, что познакомились они еще в семидесятые годы, когда Перес спрашивал, как совместить слова советских представителей о стремлении к миру с поставками оружия арабам, которые не признают право еврейского государства на существование и сулят «сбросить израильтян в море»?

Может быть, Евгению Максимовичу больше импонируют жесткие и даже супержесткие политики. Во всяком случае, подходящими партнерами для переговоров он считал не либералов вроде Шимона Переса, а занимавших в разное время пост главы правительства Менахема Бегина и Беньямина Нетаньяху, которые в Европе, Соединенных Штатах и в самом Израиле считались крайне правыми и неуступчивыми.

Когда Примакова назначили министром иностранных дел России, его политические симпатии и антипатии оказались предметом тщательного изучения. Его взгляды трактовали упрощенно: враг Запада, друг Востока.

Томас Колесниченко:

– Когда он вернулся из Каира и мы вместе стали работать в редакции, то придумали серию небольших фельетончиков, которые подписывали псевдонимом Прикол – сокращение от Примаков-Колесниченко. Мы писали фельетоны чуть ли каждую неделю. Они стали популярны, их заметили. Все закончилось в один день, когда один из заместителей главного редактора, который был откровенным антисемитом, вдруг заявил:

– Что это за Прикол такой появился в «Правде»? Что за еврей? Убрать!..

С тех пор наши фельетоны перестали печатать.

Примаков, Колесниченко и еще один журналист-ближневосточник Игорь Петрович Беляев втроем написали книжку о шестидневной арабо-израильской войне. Дружеские отношения в молодости переплелись с творческими.