Всеволод Овчинников пришел в газету раньше Примакова. Пока работал в Японии, Примаков был его начальником в отделе. Когда Овчинников вернулся из Японии, а Примаков, напротив, уехал на Ближний Восток, начальником стал Овчинников, возглавив отдел стран Азии и Африки.

Всеволод Овчинников:

– В редакции существовала некая кастовость: дальневосточники и ближневосточники держались отдельно. Ближневосточники считали, что никто, кроме них, профессионалов-арабистов, не в состоянии понять, что там происходит, и в то же время особого интереса к другим регионам не проявляли, считали, что они пуп земли. У Максимыча не было ни этой фанаберии, ни этой ограниченности. Он с большим интересом расспрашивал меня о Японии, о Китае, интересовался всякими параллелями, парадоксальными противоречиями между Японией и Китаем. И, рассказывая ему об этом, я чувствовал, что как бы в коня корм. Когда слушатель хороший, то по характеру дальнейших вопросов понимаешь, что он действительно интересуется и разбирается. И главное – хотя он был моим начальником, он не считал зазорным проявить свое незнание в чем-то, спросить, причем по делу спросить. Он умеет слушать. Это очень ценное качество. Одно дело, когда говоришь и чувствуешь, что у человека в одно ухо вошло, в другое вышло. А можно так реагировать на услышанное, что говорящему приятно и он понимает, что не зря сотрясает воздух. Вот Евгений Максимович как раз очень хороший, тонкий слушатель и умелый, говоря милицейским языком, раскалыватель людей. Он умеет разговорить человека, помочь ему раскрыться. Или заставить его раскрыться. Потом, когда я вернулся из загранкомандировки в редакцию, а он уехал, я чувствовал себя в ближневосточной тематике как на минном поле. Для меня все это было совершенно ново. Теперь я его подробно обо всем расспрашивал, когда он приезжал в Москву на короткое время. И многому у него научился. Потом мне пришлось и государственные визиты освещать – в Египет, Сирию, Ливан, и я даже спекулировал именем Примакова в этих арабских странах, потому что когда имел дело с арабскими журналистами, с государственными чиновниками, одно его имя открывало многие двери и вызывало доверие…

Когда Примаков в 1965 году приехал в Египет, Арабский Восток бурлил. Этот мир был как кипящая лава, благодатный материал для журналиста. Освободившись от чужой власти, арабский мир все никак не мог оформиться. Государства соединялись и раскалывались. Делился Йемен. В феврале 1958 года Сирия и Египет объединились и образовали Объединенную Арабскую Республику. Это было сделано с далеко идущими целями. Президент Гамаль Абдель Насер провозгласил, что в новое государство могут вступить все арабские страны. В Советском Союзе объединению двух стран не порадовались. В Сирии набирала силу коммунистическая партия по главе с Халедом Багдашем, поэтому открывались возможности для влияния на политику Сирии. Насер хотел управлять единым государством единолично, а кончилось это тем, что сирийские офицеры совершили переворот, и Сирия вышла из Объединенной Арабской Республики.