Словно одержимый я забрался по скале вверх, надеясь, что смогу идти по гребню над моей головой. Но на высоте в сто метров я оказался в ловушке: я не мог забраться выше, но и спуститься не было никакой возможности. Я прыгнул на небольшой выступ, располагавшийся в метре от меня. Как только я сделал это, камень начал крошиться, откалываясь от скалы. Я упал назад, однако меня задержало дерево. Рюкзак смягчил падение, но от удара его металлический каркас изогнулся.
И вновь я чувствовал себя потерянным, ситуация казалась безнадежной. Получается, я зря проделал весь этот путь. Как гора может просто внезапно закончиться? И как Кевин сможет добраться сюда? Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться в пещеру, которая попалась мне по пути. Там я разведу костер и приготовлю суп из риса и бобов.
Я вернулся в пещеру и без сил рухнул на землю. Так я пролежал некоторое время, собираясь с силами. Затем я встал и набрал сухого хвороста и веток. Я сложил их определенным образом: мелкие снизу, крупные – сверху. У меня было только несколько спичек, а зажигалку я хотел приберечь на черный день. В рюкзаке лежала любимая книга Кевина. Я вырвал из нее несколько страничек и подложил под хворост. Огонь быстро разгорелся, в считаные секунды охватив большие ветки. От костра исходили тепло и свет.
С водой не было никаких проблем: вся поверхность скалы была мокрой, и вода стекала вниз. Я наполнил консервную банку, положил большой камень в центр костра и поставил на него банку. Вода быстро закипела. Я чувствовал себя виноватым: Кевин нуждается в еде, а то немногое, что было у нас, находилось в моем распоряжении. Я должен экономно расходовать провиант, поскольку он, возможно, понадобится нам обоим. Я отмерил строго одну ложку риса и ложку бобов и бросил все в воду. Я очистил два зубчика чеснока и добавил их в суп вместе с приправами и солью.
В консервной банке было три четверти воды, суп был жидким, но невероятно вкусным. Я выпил несколько чашек, стараясь потреблять только жидкость, чтобы съесть остатки утром. Наевшись, я разобрал вещи. Рис и бобы, впрочем, как и чеснок с овощами, намокли и начали плесневеть. Я разложил продукты на камни вокруг огня. Набрал еще сухих дров, чтобы поддерживать костер всю ночь. Из рюкзака я вытащил москитные сетки и пончо. Я также извлек все необходимое перед тем, как разуться. Наконец я приступил к самому главному, зная, что занятие это не из приятных.
Боль была невыносимой. Носки жутко воняли и покрылись желто-красными точками. Стиснув зубы, я снял их. Ноги выглядели ужасно. Бо́льшая часть кожи слезла, и между пальцами виднелось месиво из воспаленной плоти, крови и гноя. Я испугался, что не смогу ходить. Я знал, что нужно высушить ноги и нанести какое-нибудь лекарство. Я порылся в аптечке. Поскольку вазелина не было, я решил смазать раны средством от насекомых, которое по консистенции было жирным, как вазелин. Всю ночь я пытался сушить ноги у костра. Боль была нестерпимой, я не мог уснуть.
Утром я почувствовал невероятную слабость. На коленях я выполз из укрытия, чтобы собрать дров для костра. Я добавил воды ко вчерашнему супу и снова нагрел банку. Оставалось еще немного мягких плодов, я не хотел, чтобы они испортились, и заставил себя съесть их. Я сидел у огня, кожа на ногах подсыхала и начала заживать. Я попробовал сделать больше дыма, полагая, что Кевин не увидит пламени при дневном свете, даже если он будет стоять прямо надо мной.