Да, так вот, про вознаграждение заслуженное за труды наши тяжкие. Обняли, традиционно по плечу похлопали, и на этом всё, закончилась раздача слонов. А где что-то более материальное и весомое? Впрочем, это пустое. Я и сам понимаю, что старался и рисковал не из-за своих корыстных побуждений, а ради спокойствия и нерушимости родной земли, и своего, всё-таки своего, княжества. Что же касается всего остального… Это я Горивоя имею в виду. Так это просто люди, такие же, как и все другие, только чуть больше облечённые властью. Со своими собственными достоинствами и недостатками. Насмотрелся я на подобное. Стараются на пользу и благополучие княжества, и хорошо. А то, что принимаемые ими для этого благополучия меры пусть и не всем нравятся, и не особо они правильные, так это такая мелочь. Зато они вполне себе действенные. Что для этого времени, что для любого другого. Нет нигде в мире абсолютного совершенства, и ничего с этим не поделаешь…

Расстались с гостями под утро, когда по округе уже начали петь первые петухи, а во дворах захлопали калитки – то хозяйки выгоняли на улицу коров. Общее стадо погонят на выпас. Стояли на крылечке с супругой, вдыхали с наслаждением прохладный утренний воздух, провожали взглядом уходящих по дороге князя с княгиней и с прижимающейся к ней отчаянно зевающей девчушкой. Для того княгиня и приходила, чтобы забрать у нас девочку. Пусть будет как будет.

Посмотрел на восток, на розовеющее восходом солнца небо, улыбнулся, приобнял жену за плечи:

– Неужели всё закончилось? Теперь быстро построим корабль, и поплывём мы с тобой через моря и океаны, в новые земли. Будем жить в своё удовольствие, купаться в тёплом лазурном море, лопать устрицы и валяться на горячем песочке под солнечными лучами. И ни о чём при этом не думать…

– Сам-то в это веришь? – улыбнулась супруга, и словно солнышко осветило крылечко и улицу.

А ведь точно! Как раз и оно выглянуло из-за леса. Задымилась испаряющейся влагой грунтовая дорога, по которой медленно брели за ворота сбившиеся в стадо коровы. Семенили ногами и жалобно блеяли бараны. Начала истаивать белая полупрозрачная дымка над медленной обмелевшей речкой, потеплел воздух. Зазвенели тонко откуда-то налетевшие комары.

Пора и нам в дом – хоть часок поспать, а потом можно начинать сборы. Или сразу начинать, а отоспаться можно ведь и позже, на струге. Вон уже вижу, как торопится на пристань Бивой, как суетливо размахивает правой рукой, будто что-то доказывает сам себе. Хорошо!

А ближе к полудню мы уже прошли устье реки Великой, и перед нами раскинулось привольное Псковское море…

Светлый день длится долго, поэтому рассчитываем, что в Нарву придём уже завтра. Короткую летнюю ночь придётся провести на воде, на струге. Каютка у нас есть, хоть она и тесноватой кажется после боярских-то хором, но нам не привыкать к тяготам. Правда, в ней сейчас несколько попахивает псиной. Потому что верный и хитрый Гром каким-то образом оказался впереди нас и быстро забил себе уютное местечко под кроватью, утащив туда прикроватный коврик вместо подстилки. Но это ничего, я его чуть позже отмою. Пару дней можно и потерпеть.