— Чем ты недоволен? — оборвала его монолог Лена. — Жаждешь справедливости? Так позвони в полицию, ткни носом. И начнется полноценное расследование.

— Да пошла ты! — И далее последовала нецензурная брань.

Покрыв Лену матюгами, Виталя унесся. Он не бежал, но шел так быстро, что камешки вылетали из-под его подошв.

— Он ставит себя на место Фила, — проговорила Лена. — И боится, что, если его когда-нибудь найдут в джакузи или на полу у камина мертвым, все подумают, что он напился или нанюхался и сам отдал концы… Тогда как синяя полоса на шее будет говорить о том, что его задушили дилеры, завистники, брошенные любовницы… Или дети его отца от нового брака.

— Витале просто нужно опохмелиться, поесть супчика и поспать.

— Он терзается, а ты все сводишь к банальному похмелью.

— Поверь, как только он поправит здоровье, станет прежним развеселым говнюком.

— Это маска. У Витали серьезные психологические проблемы, с которыми он борется своими методами.

— Как Фил?

— Да, пожалуй.

— Лена, у Витали было все! Все, понимаешь? Не только лучшие игрушки, личный шофер, лицей, потом институт, квартира, машина… Его любили. И отец, и мать. И прощали ему то, за что других бы и выдрали, и довольствия лишили. А то и отправили в какой-нибудь кадетский корпус, чтоб из него там человека сделали. — Она хотела что-то возразить, но Сема жестом попросил ее замолчать. Он еще не закончил. — Отец Виталя — сволочь редкостная, но к сыну он всегда был внимателен и добр. А матушка, хоть он над ней издевался не меньше, чем над прислугой, души не чаяла в сыночке.

— Вы были близкими друзьями с Виталей?

— Нет. Но общались тесно.

— Так, может, ты ничего о нем и не знаешь?

И бросилась догонять Пименова. А Сема остался. Пусть эти двое идут, он попозже двинется. А пока посмотрит на то помещение, где охотники за привидениями засняли призрака. В то, что запечатлелся бесплотный дух, он ни на секунду не поверил. Скорее всего, Жека с Лехой устроили постановку. Потому что компьютерная графика выявляется на раз-два. Но кто изображал женщину в белом? Женя? Он был трезв, а Леха не притворялся пьяным, он реально окосел. Но Сема предоставил Ляпину часть своего надувного матраса, и если бы тот встал с него, он бы проснулся…

Или нет? День был длинным, утомительным, и Ткачев отрубился так, что, когда открыл глаза поутру, не сразу понял, где он. Но все его спутники находились на тех же местах, где и до того, как он уснул. Только Фил отсутствовал. И как он шарахался, Сема помнил. Мужик хотел отлить, намеревался сделать это тут же, но его погнал пробудившийся Виталя. Филарет ушел, и Сема снова прикорнул… Как оказалось, отключился до утра.

Обнаружил его Женя. Этот чудак, обвешанный значками, как Леонид Брежнев орденами. Когда Сема сел, тот тоже открыл глаза и встряхнулся. Посетовал на то, что не смог отдежурить даже свои часы, не то что поднять Леху, чтоб он его сменил. После этого вскочил и понесся проверять аппаратуру.

— А где Фил? — зевая, спросил Виталя.

— Ты не разрешил ему мочиться тут, и он ушел, — напомнил Сема.

— Это ж ночью было.