— Да, такой женщины достоин лишь А'Рэ, — соглашался Маррт.

Я снова улыбнулась, полностью сосредоточившись на огромной сцене внизу, которая сейчас была пуста и тускло освещена прожекторами. Наше ложе располагалось на третьем ярусе прямо посредине. И вид отсюда был просто великолепный. Все самое лучшее для А'Рэ Форра и его семьи. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к такому.

Все уже забыли или делали вид, что забыли о том скандале, который случился несколько лет назад.

Оррэу посадить не удалось. В отличие от двух его помощников. Главный неприятель слишком высоко летал, чтобы его можно было поймать и предъявить обвинения. Правда под тяжестью улик дрейг был вынужден оставить свой пост в сейме, уступив его старшему сыну. Официально Оррэу ушел по состоянию здоровья, но мы то знали правду. И он тоже.

Не простил, но затаился. И я не могла быть до конца счастлива и безмятежна, зная, что этот старый интриган снова и снова плетет свои интриги, мечтая разрушить мою жизнь.

— София, — подал голос Маррт, почувствовав мое смятение и напряжение. — Тебе не стоит волноваться, скоро все начнется.

Я кивнула, скользнув взглядом по рядам в поисках мужа. Элгар должен был быть где-то там. Буквально пару минут назад, слушая болтовню Карвина я видела его рядом с отцом и А'Рэ Килрретом.

Сегодня многие дрейги оставили свои дела и примчались за миллионы километров, чтобы присутствовать на событии, которого ждали столько лет.

Впервые с момента начала войны такие важные персоны собирались здесь в одном месте на Тэросе.

Фил Трэкот многое бы отдал за такой шанс… разом уничтожить всех.

Воспоминания об отце снова заставили поежиться и сильнее сжать кулаки, которые лежали на коленях. Наверное, этот страх никогда не пройдет.

Неправильные мысли, нехорошие. И не стоит в этот день думать о таком.

Оппозиция была уничтожена несколько лет назад. И пусть небольшие отряды еще досаждали новой жизни, но таких масштабов они не принимали.

Особенно в свете последних изменений.

Я была первой тайрифи, которая вернулась на Тэрос. Открыто. Когда никто не ждал. Показала, что не сломлена, не уничтожена и не разобрана на части. Да, это вызвало определенную бурю протеста.

Мое предательство еще долго не могли простить и забыть. Моим словам не верили. Но следом за Тэрос стали возвращаться другие. Теперь, когда радикалы были разгромлены, дрейги уже не так боялись отпускать свои половинки на родину. Хотя страх был.

Именно мы с мамой настояли показать на Тэросе Аркатар. То, что от него осталось. Тот документальный фильм…

Это было тяжело. Даже сейчас, спустя столько месяцев, мне до сих пор тяжело об этом думать.

Мы показали Аркатар и Иллияд — два города, практически стертые с лица земли. Людьми и дрейгами. Простить это было нельзя. Как и забыть. Но люди должны были знать правду. Знать, что не дрейги начали эту войну. Да, они ее продолжили, но месть…

Месть — это страшное чувство. Вечно голодное, требовательное, если поддаться ему, то можно уничтожить все.

Этим фильмом мы не стремились обелить захватчиков, а просто хотели рассказать правду. С чего все начиналось. Это не оправдывало никого, но столько объясняло.