Следом за Эйрелом шел встревоженный санитар, напоминая:

– Не забудьте, сэр, старайтесь говорить поменьше, пока доктор не проведет вам промывание горла.

В окнах замерцал серый рассвет. Форкосиган присел на край постели, взял ее руку и начал поглаживать.

– Тебе холодно, милый мой капитан, – хрипло прошептал он.

Она кивнула. Грудь у нее болела, горло драло, носоглотка была словно обожженная.

– Мне не надо было соглашаться на эту должность, – добавил он. – Мне так жаль…

– Я тоже тебя уговаривала. Ты пытался меня предупредить. Ты не виноват. Мне казалось, эта работа тебе подходит. Подходит…

Он покачал головой.

– Не разговаривай. На голосовых связках появятся рубцы.

Она невесело усмехнулась и приложила палец к его губам, когда он попытался снова заговорить. Он кивнул, смиряясь, и они некоторое время молча смотрели друг на друга. Он нежно отвел с ее лица спутавшиеся волосы, а она поймала его широкую ладонь и крепко прижала к своей щеке – утешая его и себя, пока бригада врачей и техников не забрала Форкосигана на процедуры.

– Мы скоро придем к вам, миледи, – строго предупредил их начальник.

Спустя некоторое время они вернулись и заставили Корделию полоскать горло какой-то омерзительной розовой жидкостью, а после – дышать в некое устройство. Медсестра принесла завтрак, к которому Корделия не притронулась.

Потом в палату явилась комиссия врачей – все как один с мрачными торжественными лицами. Тот, который ночью приезжал из дворца, теперь был аккуратно причесан и одет в штатское. А рядом с личным врачом Форкосиганов стоял молодой чернобровый мужчина в зеленой военной форме с капитанскими нашивками на воротнике. Поглядев на эту троицу, Корделия почему-то вспомнила древнюю легенду о Цербере.

Ее личный врач представил незнакомца:

– Это капитан Вааген из исследовательской лаборатории Императорского госпиталя. Он – наш главный специалист по отравляющим веществам.

– Изобретаете новые яды, капитан? – полюбопытствовала Корделия. – Или создаете противоядия к уже известным?

– И то, и другое, миледи, – без тени смущения отозвался капитан Вааген.

В его поведении сквозила какая-то непонятная решимость и напористость.

У личного врача взгляд был запуганный, но губы его улыбались.

– Милорд регент попросил меня проинформировать вас о расписании лечебных процедур. Я полагаю, – он откашлялся, – полагаю, что желательно было бы побыстрее произвести аборт. Для вашего выздоровления требуется, чтобы физиологическая нагрузка была устранена как можно скорее.

– И ничего нельзя сделать? – безнадежно спросила она, уже зная ответ по выражению их лиц.

– Боюсь, что нет, – печально проговорил личный врач. Доктор из императорского дворца кивнул, подтверждая его слова.

– Я провел информационный поиск, – неожиданно заявил капитан, глядя в окно. – Был один эксперимент с кальцием. Конечно, полученные результаты не особенно обнадеживают…

– Мне казалось, мы договорились об этом не упоминать, – с неудовольствием заметил дворцовый врач.

– Вааген, это жестоко, – поддержал его и личный врач Корделии. – Вы внушаете миледи ложные надежды. Нельзя превращать супругу регента в подопытного кролика для ваших злополучных экспериментов. Вы получили разрешение регента на вскрытие плода – успокойтесь на этом.