– Это так прекрасно, – сказала Тея, протягивая руку, чтобы поймать хлопья.

Я посмотрел на нее сверху вниз.

– Очень.

Мое сердце болело от дежавю – Тея вела себя точно так же, как и в прошлом году. Тогда она тоже ловила снежинки и говорила, как это прекрасно.

«Она все еще улыбается. Несмотря на череду дней в тюрьме, у нее есть надежда. Всегда есть».

– Я люблю тебя, – сказал я, притягивая ее к себе.

– Я тоже тебя люблю. Джимми с добрыми глазами.

Она положила мне на плечо щеку и смотрела, как падает снег.

– Врачи проведут тебе процедуру, – сказал я, прижавшись к ее волосам. – Они думают, что это сделает тебя лучше.

Ее охватило волнение.

– Поможет?

Я закрыл глаза.

– Надеюсь, детка.

Она немного помолчала, потом спросила:

– Ты будешь там?

Я поднял голову. Она никогда не спрашивала меня об этом раньше.

– Да. Когда ты проснешься, я буду там. Я обещаю.

Она подняла ко мне лицо, на губах играла смущенная улыбка.

– Что такое? – спросил я, убирая прядь волос с ее щеки.

– Я уже слышала, как ты говорил это раньше. Что обещаешь, – протянула она. – Я помню.

Я уставился на нее.

– Правда?

Она кивнула с невероятно голубыми глазами и безмятежной улыбкой.

– Это было во сне.

– Ой. – Мои плечи упали. «Сон. Не память».

Но для Теи, застрявшей в амнезии, сон был ее единственным воспоминанием.

Она провела кончиками пальцев по моему подбородку.

– Лучший сон, который я когда-либо видела. Мы с тобой были вместе, и мы были счастливы.

Я улыбнулся и обнял ее.

– Мы и были, – пробормотал я в ее волосы. – Да.

«Что бы ни случилось завтра, однажды мы уже были счастливы.

У нас было лучшее время в нашей жизни».

«Я впервые открываю глаза…»

– Не могу поверить, что это взаправду, – сказала я. – Это сон, и я вот-вот проснусь в любую секунду.

– Могу представить, – поддакнул Джимми, обвивая руками мою талию и целуя меня в шею. – Ты гений. Ты этого заслуживаешь.

Я сжимала держащие меня руки и оглядывала затемненную галерею. Выставка заняла целое крыло в Ричмондском музее современного искусства и была посвящена исключительно моему творчеству. Сегодня вечером давали торжественную вечеринку, устроенную куратором. Искусствоведы назвали мои картины необычайным визуальным путешествием по жизни человека, страдающего от одного из самых тяжелых случаев амнезии в мире.

Вылеченного случая амнезии.

Я принимала «Лапарин» в течение последних десяти лет и, за исключением одного побочного эффекта, спокойно собиралась остаться на нем до конца своей жизни. Он удержал меня в моей жизни.

– Ты готова? – спросил Джимми. – Они скоро откроются.

– Я хочу побыть еще несколько секунд наедине с тобой.

– Меня это устраивает. Ты выглядишь потрясающе. – Он наклонился, чтобы поцеловать шрам на моей ключице. – Это платье было дорогим?

– Почему ты спрашиваешь? Разве не хочешь, чтобы твоя жена выглядела красиво в свою важную ночь?

– Просто прикидываю, насколько я должен быть осторожен, когда сорву его с тебя позже.

Я прильнула к нему, пока он ласкал мою шею.

– Ты всегда точно знаешь, что сказать, чтобы я растаяла. И смокинг – это нечестно. Чересчур, ну правда.