Ягелло — осел. Высокий, красивый, златовласый осел, обожаемый девицами и хорошо принимаемый мужчинами за радостную искренность и простоту. Но безнадежно непостоянный осел, неспособный сопротивляться искушениям и постоянно ими окруженный — мало того, что богат, так еще и до абсурда привлекателен. Верности от него ждать не следовало — он был гораздо младше Дианы. Брак между ними был невозможен — что бы Диана ни считала, церемония на борту ЕВК «Эдип» имела законную силу. Активная светская жизнь для нее была важна не меньше пищи и воды, но вряд ли шведское общество будет благосклонно к незамужней иностранке, чей единственный покровитель — юный дурашливый гусар.

Мысли о судьбе Дианы лет через пять или даже меньше вызвали у Стивена сердечную боль. Единственный луч света, который он нашел в этой тьме — это то, что она независима, ей не нужно полагаться на чью-то щедрость.

Но и в этом особой уверенности не было — когда-то у нее водились деньги, но инвестировала ли она достаточно, чтобы обеспечить себе разумный доход на всю оставшуюся жизнь, Стивен не знал. Впрочем, вероятность такая имелась благодаря ее толковому советнику и другу, банкиру Натану. Стивену он тоже был по душе. Надо расспросить Натана — решил он, и, устраиваясь в кресле, и почувствовал, как край проклятой бронзовой шкатулки уперся ему в бедро. Она была привязана к поясу длинным хирургическим бинтом (Стивен как-то забыл компрометирующие секретные документы в экипаже); с ней тоже надо наконец-то разобраться.

Стивен размышлял. Холодный мыслительный процесс оказался драгоценным отдыхом от суматохи чувств, от страстных беззвучных восклицаний, едва связных протестов против несправедливости происходящего и повторов имени Дианы. Стивен встал, подошел к письменному столу и написал: «Доктор Мэтьюрин свидетельствует свое почтение и будет счастлив ожидать сэра Джозефа Блейна так скоро, как ему будет удобно». К удивлению Стивена, рука у него так дрожала, что слова едва можно было разобрать. Он старательно переписал все заново и отнес вниз, чтобы письмо доставили — но не в адмиралтейство, а в собственный дом сэра Джозефа на Шеферд-Маркет.

— О, Стивен, вот ты где, — воскликнул появившийся в этот момент Джек. — Как я рад тебя видеть! Как же так получилось с бедным старым «Грейпс»? Ну, хотя бы никто не пострадал. Давай поднимемся наверх, мне нужно тебе сообщить кое-что важное.

— Какой-то из исков завершен?

— Нет-нет, речь не об этом. В юридическом плане ничего не сдвинулось с места. Кое-что совсем другое — ты удивишься.

Библиотека все еще пустовала. Стивен, сидя спиной к окну, наблюдал за выражением лица Джека, оживленного и светящегося предвкушением того, как он преподнесет другу целое состояние.

— Суть в том, — завершил рассказ Джек, — что вложения нужно сделать в ближайшие несколько дней. Вот почему я так рад застать тебя прямо сейчас. Я уже собирался идти на Халф-Мун-стрит, дабы отдать тебе список, на случай если ты окажешься там.