— Простите, сэр, но я даже не знаю, что это, — ответил Джек.

— Ну, приятель, по твоей одежде, лишённой греховной гордыни, я подумал, что ты человек простой.

Джек и правда был одет очень просто — его гражданская одежда сильно пострадала в тропиках, а еще сильнее в трюме — но считал, что она всё же достаточно прилична, чтобы не привлекать внимания.

— Колымага, — продолжил торговец, — это повозка с лошадью, так её простонародье называет.

— Что ж, сэр, — сказал Джек, — у меня пока нет повозки, но, надеюсь, скоро будет.

Однако, едва он успел это произнести, надежда рухнула. Передавая блюдо с пастернаком от Джека к его одетому в чёрное соседу, бородатый официант сказал последнему:

— Сэр, сразу после обеда вас будет ждать почтовый фаэтон, в нашем дворе, прямо за гостиницей. — А потом обратился к Джеку: — Прошу прощения, сэр, но этот был последний. Другого в городе нет.

Не дав ему договорить, сосед квакера, франт, похожий на аукциониста, выкрикнул:

— Это просто чёртов вздор, Джейкоб! Я первый спрашивал насчёт экипажа. Он мой!

— Не думаю, — холодно ответил сосед Джека. — И я уже оплатил первый перегон.

— Вздор, — заявил франтоватый тип. — Говорю вам, он мой. И более того, — обратился он к квакеру, я готов вас подвезти, старый педант. — Он поднялся и поспешно вышел, крича: — Джейкоб, Джейкоб!

Получилось какое-никакое зрелище, и люди уставились, но по мере того как едоки удовлетворяли голод, а трактирщик уверенно резал мясо, посылая на стол все больше говядины, баранины и жареной свинины с хрустящей корочкой, вернулось спокойствие и более связные, рациональные мысли. Мало кто ценил остроумие в себе или других больше чем Джек Обри, и он прокручивал в уме пастернак, масло и мягкие слова в надежде выдать нечто блистательное, когда сосед снова обратился к нему снова:

— Прошу прощения, что разочаровал вас с экипажем, но если вы согласитесь разделить мой, то добро пожаловать. Я направляюсь в Лондон. Не передадите ли мне масло?

— Вы очень любезны, сэр, — сказал Джек. — Я буду очень вам признателен, мне обязательно надо попасть в Лондон сегодня. Позвольте налить вам вина.

Они постепенно разговорились, не касаясь никаких серьезных тем — в основном, о погоде, большой вероятности дождя позже к вечеру, о том, что морской воздух возбуждает аппетит и разнице между настоящей дуврской камбалой и ерундой из Северного моря — приятная, безобидная, дружеская беседа.

Тем не менее, она разозлила человека в очках — он бросал через стол негодующие взгляды, а когда подали сыр, вскочил, опрокинув стул, и демонстративно удалился, присоединившись к франту у двери.

— Боюсь, мы рассердили квакера, — заметил Джек.

— Думаю, он совсем не квакер, — сказал Чёрный Плащ после небольшой паузы, за время которой некоторые их соседи по столу успели удалиться. — Я знаю многих почтенных «Друзей»[10] в Гёрни и Харвуде. Они очень дружелюбны и ведут себя как разумные существа, а не как персонажи на провинциальной сцене. А эти их особенности в языке и одежде — мне известно, что они уже изжили себя. Квакеры отказались от них лет пятьдесят назад, а то и больше.