— Надеялся, что вы скажете нечто подобное. Такой же точки зрения придерживаются некоторые южноамериканские джентльмены. Можно назвать их аболиционистами. Некоторые из них смешанного индейско-испанского происхождения. Сейчас они находятся в Лондоне и обратились к нашему правительству за поддержкой.

Стивен и Блейн разделились, чтобы обойти лужу на дорожке, и когда они снова встретились, сэр Джозеф продолжил:

— Едва ли вас удивит, что наше руководство предпочло бы видеть несколько независимых государств в этой части мира, а не единую и потенциально опасную империю. Очевидно, в открытую ничего сделать нельзя. Невозможно, например, послать военный корабль в помощь потенциальным повстанцам. Но правительство может предоставить различные формы тайной поддержки, может с одобрением посмотреть на полностью неофициальную экспедицию. И хотя, вероятно, сейчас еще не время, но меня вполне могут попросить с этим обратиться к вам. Я прекрасно понимаю, что все это не может возбудить в вас такие же чувства, как независимость Каталонии. Но когда предложение витало в воздухе, я размышлял над возможностями, удивительным сочетанием возможностей для естествоиспытателя и, если так можно выразиться, прирожденного освободителя.

— Вы слишком добры. Но действительно, возможности открываются великолепные, лучше чем даже у Гумбольдта[43]. В иное время мое сердце отстучало бы "Все по местам" от таких перспектив, но сейчас...

— Конечно же, конечно. Я имел в виду только самую общую картину, хотел узнать — будете ли вы в принципе против или в конце концов эта возможность реализуется. Дождь усиливается, не вернуться ли нам? В любом случае, в следующие полчаса нужно переодеться, а надевать шелковые чулки на мокрые ноги неприятно и даже опасно. Они должны высохнуть сами, полотенце не даст нужного результата.

— Зачем, ради всего святого, мне нужно переодеваться?

— Мы обедаем с сэром Джозефом Бэнксом на площади Сохо вместе с дюжиной других джентльменов. Там будет Донован[44].

— Буду очень рад повидать мистера Донована, — заверил Стивен, проведя рукой по лбу. Перед расставанием он спросил:

— Позволите ли мне неделикатный вопрос? Тот вексель, который пытались обналичить, появился не из очевидного источника в адмиралтействе?

— Нет, нет. Определенно нет, я бы вам сразу сказал. Натан еще не раскрыл все детали предложения, а дальше и не зашло. Документ не покидал Англию, да и предложение отозвали, будто его автор счел риск чрезмерным. Но в этом замешан один из дипломатических курьеров. Ясно, что инициатива шла от кого-то сверху и в другом министерстве. Боюсь, будет чрезвычайно сложно загнать этого субъекта в угол.

Перед поездкой на торги Стивен Мэтьюрин нанес последний визит Лоуренсу. Адвокат выглядел постаревшим, усталым и разочарованным.

— По правде, Мэтьюрин, очень трудно помочь вашему другу. Когда я предположил, что в связи с неприятной природой некоторых свидетельств ему не стоит присутствовать на процессе, он сразу же ответил с оскорбительно-знающим выражением лица, будто мне нельзя доверять защищать интересы клиентов, что он предпочитает видеть все своими глазами. Большее вывело бы его из себя, и мы вежливо расстались только благодаря присутствию его прелестной жены. Гораздо более прелестной, чем он заслуживает, да и более умной.