До книги Майка я добрался слишком поздно. Она наделала много шума, особенно в среде самих евреев. Ее устрашающее заглавие вполне соответствует характеру повествования и содержанию. Майк говорит, что написать эту книгу его уговорил некий Малахия Вальд — дело было в галилейском кибуце. Майк рассказывает, как впервые столкнулся с антисемитизмом, еще в детстве, в Америке, и тогда уже начал осознавать положение евреев, а ужасы холокоста и то, что он увидел в оккупированной Германии, приехав туда в качестве сотрудника УСС, заставили его прозреть окончательно. Стиль изложения контрастный: то эмоциональный, искренний, то едкий и ироничный. В мельчайших подробностях Майк описывает невообразимые зверства, которые нацисты чинили над евреями в гетто и концлагерях, и так же ярко — героизм и самопожертвование участников еврейского сопротивления.

Но самый важный и неоднозначный факт, обнародованный Элкинсом, — это существование еврейской организации под названием «ДИН» («суд» на иврите); одним из ее основателей был тот самый Малахия Вальд из галилейского кибуца, убедивший Майка написать книгу.

Только в 1945 и 1946 годах, рассказывает Элкинс, члены «ДИН» выследили и убили не менее тысячи нацистских военных преступников. Организация продолжала свою деятельность до семидесятых годов и разработала такой план (который, слава богу, так и не осуществился): отравить воду в источнике, снабжавшем 250 тысяч немецких домохозяйств, чтобы убить миллион немецких мужчин, женщин и детей и отомстить таким образом за шесть миллионов убитых евреев. «ДИН», рассказывает Майк, оказывали поддержку евреи по всему миру. Первоначально в организацию входило пятьдесят человек, и это были люди из самых разных сфер: бизнесмены, духовные лица, поэты…

А также журналисты, добавляет Майк, но не комментирует.

В те неспокойные дни (хотя когда в Бейруте выдавались спокойные?) бар отеля «Коммодор» был любимым питейным заведением всех настоящих и мнимых военкоров, торговцев оружием, наркодилеров, а также гуманитарных работников — фальшивых и подлинных — нашего полушария. Поклонники бара любили сравнивать его с кабачком «У Рика» в Касабланке, но я лично не видел ничего общего. Касабланка ведь не город, превращенный в поле боя, скорее эвакуационный пункт, а в Бейрут люди приезжали затеять сделку, заваруху или даже миротворческую миссию, но уж никак не в поисках спасения.

С виду «Коммодор» не представлял собой ничего особенного. Во всяком случае в 1981-м, а сейчас его и нет уже. Унылое, ровное со всех сторон здание — никакой архитектурной ценности, если, конечно, не считать бетонной стойки портье толщиной этак метр с лишним в вестибюле, которая в тревожные времена служила одновременно бруствером. Самым почтенным обитателем отеля был престарелый попугай по имени Коко, державший бар в подвале в ежовых рукавицах. По мере того как совершенствовалось оружие городской войны — от полуавтоматического до ракетного, от малокалиберного до среднекалиберного или как там это правильно называется, — Коко обновлял и свой репертуар звуковых эффектов уличного боя, так что какой-нибудь неискушенный гость, пасущийся в баре, бывало, подскакивал, услышав свист приближающейся ракеты и пронзительный вопль «Ложись, кретин! Мордой в пол!» И ничто не доставляло измученным войной работягам, пережившим еще один адский денек в раю, большего удовольствия, чем видеть бедолагу-новичка, ныряющего под стол, пока они продолжают беззаботно потягивать красновато-коричневый виски.